Маркиз Эр-При нашелся пару дней назад. Это одновременно и радовало, и огорчало. Радовало - потому что вот он, живой. Огорчало - потому что будет ли он жить с такими ранениями, было непонятно.
На протяжении всех девятнадцати лет своей жизни таких ранений Альдо не видел. Как и вообще ничего более опасного, чем порез кухонным ножиком. И сейчас ему было не по себе.
Он снова и снова с беспокойством вглядывался в лицо Эпинэ, но тот приходить в себя не спешил.
- Да очнешься ты уже или нет?.. - тихо пробормотал Альдо и, поднявшись на ноги, заходил по комнате. Хотелось верить, что маркиз Эр-При не умрет за те пять минут, которые он, Альдо, не будет сидеть рядом с ним.

Молоток на двери дома Раканов был старым и, кажется, плохо вычищенным, но звон разнесся едва ли не по всей улице. Может быть, конечно, Рихард ударил слишком сильно. Но ни сил, ни желания представляться куртуазным и сдержанным, не было.
Робер Эпинэ жив!
Известие, полученное полчаса назад, отдавалось счастливым и одновременно тревожным стуком в висках.
Счастливым, потому что чудеса все-таки случаются. После полного бессильной злости и горечи поражения бегства в Агарис, после бесконечных причитаний давно осевших в Святом Граде талигойцев о том что род Эпинэ прервался. Эти причитания вызывали одно желание: сжать посильнее руки на шее очередного радетеля за дело Великой Талигойи. Ну, или огреть его со всей силы кулаком по макушке. Все они были чересчур многословны, все рассуждали витиевато и пусто о не напрасных жертвах, о героических смертях, но в бегающих глазках угадывалось липкое любопытство и тщательно скрываемое удовлетворение оттого, что они сами оказались умнее и не полезли в пекло. Может быть последнее и казалось Рихарду, но после Ренквахи быть терпимым и снисходительным не получалось.
Тревожным же оттого, что Робер, судя по полученному полчаса назад известию, был плох.
Плох, но жив, а это главное! 
Рихард обернулся к Удо, подмигнул ободряюще.

Дверь отворилась, немолодой слуга пригласил братьев в дом.

- Нет!.. нет...
Понятно, что это не ответ на его вопрос, это протест против чего-то, что тревожит маркиза Эр-При там, в глубине его бреда. Но... все равно жутковато...
Интересно, с чем он там не согласен? С поражением в Ренквахе, с перспективой смерти или с чем-то еще?
Неважно, главное - пусть все-таки выживет...

Тихо скрипнула дверь, появившийся на пороге Франко доложил о приходе гостей.
Что? Гости? Кого еще принесла нелегкая сейчас?
- Спасибо, Франко. Проводи их в гостиную, я сейчас спущусь.
А маркиза Эр-При придется оставить одного... Страшно, но что делать... Кого там все же принесло, интересно?..
Принц обреченно вздохнул, прикрыл за собой дверь комнаты и спустился в гостиную.

Закусив губу, Удо следовал за братом. Ветхость и затхлость кругом - таковы были первые впечатления. Конечно, с окончательными выводами  торопиться не стоило, но на дворец достойный Ракана это жилище походило мало.

Под сапогами скрипнули половицы, служившие, однозначно, не первый год. Бросая внимательные взгляды по сторонам, Удо не переставал думать о своем. Многие новые знакомцы из борцов за дело Великой Талигойи встреченных в Агарисе производили впечатление пустословов и напыщенных болтунов. Как Ракан их терпит? И почему не образумит? А, главное, почему он сам не пытался присоединиться к нам во время восстания? В конце концов, 19 - достойный возраст для воина, мог бы и попытаться...

Открылась дверь, вошел светловолосый юноша. Первый вердикт: вполне себе любимчик женщин. Это хорошо. Будет о чем поговорить, - с этими мыслями Удо склонил голову в поклоне. О том, каков Альдо как друг и принц выводы ещё делать рано. Сейчас главное - наблюдать и запоминать. И добраться, наконец, до Робера!

Отредактировано Удо Борн (2012-12-05 03:54:02)

Слуга и впрямь не спросил имена пришедших, чтобы доложить господину.
В доме Раканов так принято, или простота нравов? Если второе, то Рихарду это было по душе. Как и сам молодой Ракан, в котором не чувствовалось, слава Создателю, ни чванства, присущего многим агарисским изгнанникам, ни заносчивости. Принц, молодость которого проходит в пыльных стенах, среди воспоминаний об утраченном несколько веков величии рода. Впору  посочувствовать.

- Рихард Борн, Ваше Высочество, - Рихард поклонился. - Мой брат - Удо Борн. Мы в Агарисе чуть больше недели, и не имели чести быть представленными вам. Но немедленно прибыли в ваш дом, когда узнали, что вы и Ее Высочество отыскали нашего товарища - Робера Эпинэ. Сражавшиеся вместе с ним в Надоре успели оплакать его, как погибшего, - добавил Рихард. - К счастью, мы ошиблись.

- Рад вас видеть, - кивнул Альдо. - Я слышал о вас. То, что вы с нами, вселяет надежду на то, что дело Эгмонта Окделла все же будет завершено, пусть и не сразу, потому что есть кому его продолжить.
Пустые слова. Ничего не значащие, никому не нужные. Зачем он их говорит? Так положено, а общаться без всех этих вежливых расшаркиваний, предложить с порога перейти на "ты" не положено. Не нарушать же все правила этикета прямо сразу...

- Что же касается Робера Эпинэ, его состояние оставляет желать лучшего. Конечно, мы надеемся, что все кончится благополучно, но надежды не так много...

Пять лет тому назад, когда погиб брат Карл, Удо и самому было 19. И он уже тогда знал, что смерть безжалостна. Теперь, к 24, он твердо придерживался мнения, что прошлым жить бесполезно, а будущим бессмысленно, поскольку та самая смерть может легко нарушить все планы. Но это совершенно не повод не жить настоящим. Только им можно и нужно жить. "Лови момент, как можно меньше верь будущему" - так говорили древние и Удо не видел повода им не верить.

Младший Борн чуть нахмурился. Сейчас их задерживали, не давая тот самый момент поймать. Если Робер так плох, то само промедление было смерти подобно. Как несостоявшийся политик, молодой человек готов был много терпеть и слушать, но в такие моменты он и не думал подавлять в себе военного: нужно действовать, спешить, увидеть, лечить... А не обмениваться пустыми фразами в гостиной.

Слегка закусив губу,  Удо опустил глаза, дабы не выдать нарастающего нетерпения.

Сarpe diem, quam minimum credula postero...

- В этом нет особого смысла.

Если Робер так плох,  тем более надо спешить, звать лекарей. Конрад может помочь, посоветовать каких-нибудь агарисских светил.

- Благодарим, Ваше Высочество, - коротко поклонился Рихард и последовал за принцем.

Тот, кажется,  был искренне взволнован состоянием маркиза Эр-При, которого знал всего день или два. И это делало Альдо Ракану честь.

- Лекарь уверял, что сделал все возможное, теперь только как он сам, справится или нет... Увы, Агарис никогда не славился своей медициной, и наши лекари большего не сделают. Если только кто-то из по-настоящему хороших отступал с вами...
В голосе Альдо слышалось волнение, которое он и не пытался скрыть. Познания в медицине у юноши были неважные. Ему казалось, что сейчас, в эти самые минуты, судьба Робера решается уже бесповоротно, сейчас станет понятно, выживет он или нет. И он, Альдо, бессилен чем-либо помочь, только ждать, пока все решится само...

Удо сморгнул, отворачиваясь.

Робер был плох, очень плох. Похоже их ждала ещё одна смерть. Вернее, эта смерть была очень близка и очень вероятна. После всего что они пережили, после всех потерь блеснула надежда и почти погасла. Звезда Робера мерцала весьма тускло и шансов оставляла крайне мало. Кто-то мог бы подумать: что есть одна жизнь на фоне тех смертей, что они видели в болотах Ренквахи? Тех угасающих стонов, истекающих кровью тел, стекленеющих глаз...  Эти воспоминания были свежи в памяти, да и  как можно забыть то, что сниться каждую ночь?

Удо сглотнул, чувствуя как к горлу подступает комок. Он был воином и знал, что означают потери, однако одно дело - честный бой, а другое - недавняя бойня и тот промозглый туман, что окутывал болота при их спешном отступлении, когда все шансы были потеряны и чавкающие топи медленно но верно поглощали, наслаждаясь, тела их товарищей. Некоторым повезло больше - умирая на кочках они могли рассчитывать, что их тела будут преданы земле, а не будут поглощены мутной болотной жижей. Умирающий боевой товарищ, которого Удо тащил на себе до последнего, был оставлен им в одном из импровизированных придорожных лазаретов и о его судьбе Удо ничего не знал до сих пор, кроме того, что до Агариса тот, похоже, не добрался.  И сейчас молодой Борн молил Создателя сразу о двух жизнях - той, что была для него в полной неизвестности и той, чья судьба решалась у него на глазах.

Это была слабая попытка утвердить торжество Жизни над Смертью, попытка, которая, похоже, была обречена на провал. Если только Робер не соберется. Не соберется и не выживет.

Удо сжал кулаки, даже не чувствуя как ногти входят в собственную плоть.

Отредактировано Удо Борн (2013-01-15 03:00:42)