Он уж собрал все книги и собирался спускаться, как смотровой крикнул о том, что видит корабли.
Альберто не сдержался и посмотрел в указанном направлении. Нет, они были слишком далеко, чтобы рассмотреть хоть что-то без подзорной трубы... Но удержаться не получилось. Это были корабли Марикьяры, он был абсолютно уверен.
Берто отвернулся и сбежал вниз, к Гессе, который уже терял терпение.
Он хотел извиниться за задержку, но решил смолчать.

Гессе молча смотрел ему в глаза. Рука дриксенца буквально стиснула плечо.
Берто не выдержал первым.

— Я не буду ничего делать! Я давал клятву... — он помолчал и все-таки сказал: — Только не браслет. Пожалуйста...

При мысли о браслете внутренности словно скручивало от невыразимой тошноты.

— Я не знаю в лицо всех, кто может узнать меня, — Альберто растерялся. — Меня знают слишком многие на Марикьяре. Тем более я похож на контр-адмирала.

Юноша прикусил губу, осознав, что начал если не спорить, то пререкаться уж точно.

Если его узнают, то может случиться всякое, в том числе и перестрелека. Дриксенцы либо используют его как заложника, либо... С принцем может случиться всякое, он может погибнуть и тогда Альберто будет освобожден от клятвы.

— Если корабль будет пересекать Астраповы ворота ночью, его точно остановят для досмотра, — Берто побледнел. Что он делает? Помогает... Дриксам?! — Днем скорее всего будет проще. В любом случае, ваш капитан наверняка это знает, если только он не промышляет в основном контрабандой.

Альберто замер, прислушиваясь.

— Мы меняем курс... И замедляемся.

Он перевел взгляд на принца. А тот со странным выражение в глазах смотрел на него.
Берто никак не мог понять этот взгляд, не мог понять свои эмоции.
Он мотнул головой, и, поддавшись секундному желанию, прижался щекой к руке Фридриха.

Берто замер. Сводящие с ума прикосновения, тихий шепот... "Ты хотел бы вернуться домой? Прямо сейчас?"
Зачем он это говорит? Он все равно его не отпустит... И...
Фридрих коснулся особо чувствительного места, и юноша всхлипнул.

- Да... - он попытался вырвать запястья из рук Фридриха. - Я не знаю! - его трясло.

Вернуться. И забыть о Фридрихе, о его прикосновениях? Вернуться и не быть для своих тем, кто связался с врагом?
Не испытывать больше этого невероятного наслаждения?...

- Я не знаю... - он повторил, отчаянно пытаясь справиться с собой.

Он отшатнулся, тяжело дыша.
Принц специально сказал это. Хотел посмотреть на реакцию?
Пусть смотрит!
Альберто дернул завязки на вороте и буквально содрал с себя рубаху.
Штаны, чулки - снять все это не заняло много времени. Юноша выпрямился - обнаженный, открытый.
Он закрыл глаза.

Альберто подшагнул к нему. О, да, паж ведь должен раздевать своего господина? Ну что же...

Юноша развязал шейный платок, и кончиками пальцев дотронулся до кожи Фридриха. Нет, нет и нет. Он не будет спешить!

Упрямо сжав губы Берто нарочито неспешно раздевал принца. Он чувствовал, что Фридрих почти в ярости, что Фридрих хочет его... но ничего не мог с собой поделать - это было так сладко, дразнить его своим упрямством!

Принц стоял не двигаясь. Фридрих, который любил покорность, подчинение малейшему движению, - этот Фридрих стоял, не пытаясь даже коснуться его.
Альберто сглотнул.
Ждешь моей реакции, да, принц?
Темные дерзкие глаза встретились со стальными.

Юноша подшагнул к Фридриху и резко толкнул его на кровать. И в то же мгновение, не давая среагировать, опустился на колени между ног принца. Одну ладонь - на бедро мужчины, другую - на член. Легко коснуться, едва дотронувшись.

У Берто кружилась голова от собственных действий, от собственного возбуждения и желания сделать хоть что-нибудь, чтобы Фридрих потерял контроль над собой, над своим лицом. Чтобы он наконец-то показал - что он испытывает!

Юноша наклонился и провел губами по головке возбужденного члена.

Берто помедлил несколько мгновений... и осторожно обхватил губами возбужденную плоть принца. Он закрыл глаза, отдаваясь ощущениям.
Напряженное тело... желание, свернувшееся тугой пружиной где-то внизу живота, не сопротивляющийся Фридрих...
Альберто казалось, что он идет по грани - малейшее отклонение и ему уже не спастись.

Он расслабил усилием воли мышцы горла и дал возможность члену Фридриха скользнуть прямо в горло. Было тяжело, но... странно возбуждающе.
Все его действия...
Берто осторожно погладил напряженное тело принца. Так хотелось услышать хотя бы звук!

Он начал осторожно двигаться, ощущая, как возбужденная плоть двигается внутри него.

Альберто замер, пытаясь перевести дыхание. А потом послушно потянулся к своему возбужденному члену; касание - и он не смог сдержать стона и
невольно еще сильнее подался на Фридриха. Мышцы сводило судорогой наслаждения, он никак не мог расслабиться.

Фридрих едва слышно застонал, когда мальчишка рывком подался ближе, вбирая в себя его член до самого конца; его сладкий стон отозвался в горле, и принц резким движением прихватил Салину за волосы, вжимая в себя и продлевая нестерпимое удовольствие.

Берто всхлипнул и подчинился руке принца. Горло уже онемело от движения огромной плоти.
Он развел бедра сильнее, лаская себя. Лаская свою плоть и напряженный анус. Безумно хотелось, чтобы Фридрих взял его сейчас...
Юноша изогнулся и начал двигаться, вжимаясь сильнее и сильнее в пах принца. Стоны невозможно было сдержать...

Альберто вскрикнул от боли и невольно сжал ягодицы. Прикосновение руки... и юноша бесстыно развел ноги.

- Да... - он закусил собственное запястье, чтобы не стонать во весь голос.

Фридрих удовлетворенно ухмыльнулся и, поддернув мальчишку к себе, наклонился над ним, прижимаясь влажным от слюны членом между ягодиц.

— Не смей шевелиться.

Он медленно двинулся вперед, входя.

Берто сильнее закусил запястье. Невозможность двинуться, найти более удобное положение, делала проникновение более болезненным.
Это было невыносимо медленно, он не выдержал и чуть шевельнул бедрами, пытаясь приподняться.

Фридрих сильно шлепнул его по бедру в ответ на движение.

— Ты не понял слов?

Он чуть сменил угол; нашарил небольшую подушку и подпихнул ее под бедра юнца, тут же, не медля, войдя до конца.

Марикьяре вскрикнул, невольно сжавшись, но принц вошел в него полностью...
Берто лежал неподвижно. Это было... странно. Вот так лежать неподвижно, полностью отдавшись. Фридрих не двигался, и юноша постепенно расслабился, позволив войти в себя так глубоко, как только можно.  Принять в себя.
Он тяжело дышал, но не двигался.

- Да, - Альберто сглотнул. - Мне нравится принадлежать... тебе.

Тяжесть тела Фридриха - это словно что-то окончательно изменило. Дало возможность принять: да, ему это нравится, он хочет это удовольствие, он хочет быть его, Фридриха.

Так невозможно хорошо — немыслимо. Альберто выгнулся, подаваясь назад, на принца.

Как же это правильно — вот так чувствовать его в себе, отдаваться ему, не думать ни о чем. Только ощущать всем своим существом каждое движение Фридриха...

Юноша застонал от наслаждения, сильнее насаживаясь на плоть любовника.

— Фридрих... — почти неслышно, одними губами.

Берто извивался от наслаждения; удерживаемый принцем — да, вот так, добровольно подчиниться, но понимать, что Фридрих его не отпустит, что он его уже сделал своим; чувствовать это — прижатыми к постели запястьями, распластаным под принцем телом — всем, всем телом...

Юноша вжался в подушку возбужденной плотью, прогнулся сильнее... и с криком забился под Фридрихом. Каждое движение мужчины отдавалось в нем мучительным наслаждением — он уже не чувствовал собственного тела.

Альберто вжался лицом в постель, пытаясь скрыть слезы. Их невозможно было удержать...

Берто только и мог отвечать на поцелуи, прильнув всем телом, не обращая внимания на слезы, на боль где-то внутри.
И безумная легкость.

— Я твой... — прошептал в самые губы. Сказал, испугался собственных же слов и понял... что иначе не может.