Талигойский лабиринт |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Талигойский лабиринт » Агарис » Воля случая [10 В.Вет. - 1 В.М. 398; участники; 18+]
Название: Воля случая
Краткое описание: Штефан Гессе встречается с Истинниками и не только
Место: Агарис—Дриксен
Время: 10-й день Весенних Ветров - 1-й день Весенних Молний 398 г.
Участники: Штефан Гессе (Фридрих Дриксенский), Луис Альберто Салина
Доступ на чтение: только участники
Рейтинг: 18+
Отредактировано Штефан Гессе (2013-03-25 14:44:30)
— Поклянись кровью быть со мной и не вредить мне и моим делам, пока я не отпущу тебя, или моя смерть тебя не освободит, — внятно повторил принц. — Я обещаю освободить тебя от этой клятвы, когда мы приедем в Дриксен. Если нас разлучат, ты должен будешь вернуться.
Фридрих на секунду прикрыл глаза — и посмотрел уже спокойно.
— Я не причиню тебе вреда, — устало проговорил он. — Но я не уверен, что ты не причинишь его мне. Гордый, упрямый мальчишка...
Принц усмехнулся.
— Хорошо, — кивнул Берто. — Я поверю твоему обещанию.
Он помолчал, собираясь с мыслями. Повернулся лицом к Фридриху и посмотрел ему в глаза.
— Я клянусь своей кровью, что буду с тобой, не буду вредить тебе и твоим делам. Если нас разлучат, я... — он запнулся, — я должен буду вернуться. Моя клятва будет действовать, пока ты не освободишь меня от нее или пока не умрешь.
Альберто замолчал и теперь просто напряженно смотрел на принца.
Фридрих серьезно кивнул и потянулся поцеловать мальчишку. Во всем этом было что-то… новое; новое между ними. Договор… равных. Принц ощутил легкий холодок — он вступал на незнакомую почву. Рейнгард… Ты разбаловал меня.
Прошло уже много времени с того момента, как кесарь выразил свое странное желание, а Дитрих его воплотил; и Фридрих медленно начинал понимать, что все это к лучшему. Ведь так?..
— Не бойся, — сказал он лежащему под ним юнцу, отстраняясь.
— Это сложно, если честно, — Берто осторожно коснулся принца. Хотелось плюнуть на все и просто прижаться к нему. — Почему ты это все делаешь?.. — против воли вырвалось у него. — Ведь было бы действительно проще отдать меня истинникам.
Альберто замолчал.
— Я не причинил бы тебе вреда и без клятвы, — выдавил он. — Сбежать — да. Но не вред...
— Я делаю это, потому что ты опять подвернулся мне под ноги в неподходящий момент, — Фридрих улыбнулся, снова ложась рядом. — Ты очень хочешь сбежать? — с косой ухмылкой спросил он, за подбородок поворачивая к себе лицо Салины.
— Нет, если честно... — не стал отводить взгляд. — Не хочу.
Он хотел добавить, что это если не думать о куче обязательств, положении, того, что Фридрих явно что-то замышляет против Талига. Но потом решил промолчать. Это все звучало жалко, как оправдания.
Мы сходим с ума, подумал Фридрих, гладя пальцами точеную скулу. Я отпустил тебя, зная, что все это закончится, но оно не закончилось. И что же теперь?..
Тут в дверь постучали, и принц, наконец, заметил, что небо за маленьким окошком освещено солнцем, а за бортами — гул голосов и характерные звуки погрузки… Он встал, укрыл мальчишку покрывалом и открыл дверь.
Гвардейский капитан отчитался о том, что все вещи доставлены, все прошло без эксцессов; брат Ликий приехал — пока один — и прошел в свою каюту. Фридрих приказал втащить сундуки; в небольшом новом была одежда для мальчишки. Принц закрыл дверь за охранником и спокойно сказал:
— Оденься.
Альберто слез с кровати и подошел к сундучку, который судя по всему предназначался для него.
Думать о том, что это будет за одежда даже не хотелось. Не было смысла надеяться на лучшее, и он с обреченным выражением лица поднял крышку.
В сундуке лежали шелковые рубашки, пышно отделанные кружевом; яркий бархат, какие-то ленты и поблескивающие пуговицы; виднелись каблуки замшевых туфель. Фридрих улыбнулся, предпочитая не думать, где его капитан добыл все это барахло. Впрочем, тут он был прав — мальчик господина Гессе просто обязан был быть похожим на куколку.
- О нет... - простонал Берто и сполз на пол. - В глубине души я надеялся на что-то более... кхм... скромное! - он яростно взглянул на принца. - Я буду похож в этом... на какую-то куклу! - Салина вытащил из сундука одну из рубашек. - Учтите, Ваше Высочество, - язвительно сказал он, - если меня украдут гайифцы, виноватым будете вы и только вы!
— Ты и должен быть похож на куклу, — насмешливо сказал принц. — И у меня тебя никто не украдет. Встань.
Он забрал тонкий шелк у мальчишки из рук.
Альберто послушно встал, хотя взгляд его все еще был упрямым.
- Тебе... нравится, когда я так одет? - он посмотрел на принца.
— Нравится. Ты очень красив, а еще придворные наряды придают тебе немного милой беззащитности. Подними руки.
Принц надел на мальчика рубашку, нашарил в ящике панталоны из тончайшего батиста, отделанные кружевами; кружева полагалось выпускать
по низу коротких штанов, как выяснилось в процессе дальнейшего одевания. Расшитая золотыми нитями жилетка; чулки, подвязанные бантами; отделанные черным жестким кружевом туфли.
Отступив, Фридрих критически оглядел дело рук своих.
— Волосы заплетать не будем, — коротко усмехнулся он, доставая из другого сундука гребень и заходя Салине за спину, чтобы расчесать тяжелые пряди.
Наконец, и с этим было покончено. Принц посмотрел на мальчишку, потом на себя — и подумал, что ему переодеться тоже бы не мешало.
— Все, — сказал он, прихватывая мальчика за подбородок и глядя ему в глаза. — Ты очень хорошенький мальчик, Луис, — неуловимо изменившимся тоном сказал он. — А теперь помоги мне — я хочу умыться и переодеться.
Принц был прав, говоря про беззащитность. Казалось бы, всего лишь одежда. Но не слишком любимая, непривычная - и способна выбить из колеи.
Он послушно позволил себя одеть и расчесать волосы. На замечание о том, что заплетать волосы не будут, слегка поморщился: распущенные волосы на корабле - это крайне неудобно!
"А теперь помоги мне, я хочу умыться и переодеться", - мда, в конце концов навыки оруженосца вроде как никуда не делись, придется только
не забывать об особенностях. Ну и что он теперь вроде как паж и... игрушка богатого бездельника из Дриксен.
- Да, господин, - к сожалению из-за рвущегося наружу смеха достаточно покорности в голосе проявить не удалось, и он сразу же опустил взгляд. Принц-то легко справится со своей ролью, а вот как он? Ладно...
Салина выбросил из головы все эти размышления и решил, что проще будет заняться делом.
Кувшин с водой, таз для умывания, полотенце. Ха, Ваше Высочество, ни один бы из этих неуклюжих сухопутчиков не смог бы с достаточной ловкостью проделать всю процедуру. А если не задумываться о том, в кого ты играешь, то делать гораздо проще...
По крайней мере альмиранте никогда не жаловался на нерасторопность и неаккуратность своего оруженосца.
Берто помог вытереться умывшемуся принцу и ждал дальнейших указаний.
Мальчишка справлялся очень хорошо, а его вдруг ставшие целомудренными прикосновения отчего-то будоражили даже сильнее обычного. Фридрих облизнул губы.
— Помоги мне переодеться, — он кивнул на сундуки, предлагая Салине самому подобрать ему костюм.
Берто удивленно вскинул брови, но не стал уточнять.
Он быстро пересмотрел одежду в сундуках. Мда... столичный щеголь на торговом корабле. Прекрасно! Юноша бросил взгляд на принца.
Рубаха из тончайшего батиста, в ней будет даже комфортнее, чем в шелковой, панталоны, чулки... Берто опустился на колено, одевая принца.
Жемчужно-серый верхний костюм, с темно-серой, почти черной отделкой.
Он задумчиво застегнул последнюю пуговицу, завязал шейный платок и отступил на два шага.
- Готово, господин Гессе, - юноша легко улыбнулся. Все-таки Фридрих был очень красив. Совсем иной красотой, нежели привык за
свою жизнь на юге Берто.
Штефан улыбнулся мальчишке. Мил и очень, очень красив... Он протянул руку, лаская длинные волосы.
— Молодец.
Грим, скрывающий шрам, он нанес на лицо сам; зачесал по-модному волосы. В дверь постучали — молоденький слуга принес поднос с завтраком; скользнул по Салине любопытным взглядом.
— Чем занят хозяин? — спросил его Гессе.
— Господин Гоббс за погрузкой следят. Почитай, недолго осталось, еще часок, и того, отчаливаем, — мальчишка шмыгнул носом, снова бросая любопытный взгляд на Салину. Штефан дал ему монетку и отправил наверх.
— Попросите брата Ликия зайти ко мне, когда он проснется. Хозяина, если тот не прибежит после отплытия сам, тоже, — сказал он одному из охранников.
Вернулся, присел за стол.
— Позавтракай со мной, Луис.
Юноша подошел к столу. Того, что принесли на подносе явно хватит на двоих. Вот только приборов...
Салина невозмутимо положил перед принцем столовые приборы, наполнил его тарелку и налил вина. И тоже сел за стол.
Сейчас его мысли занимал скорее не Гессе, а истинник - Ликий. Который рано или поздно придется сюда. С капитаном корабля тоже надо будет соблюдать осторожность. Тот, кто всю жизнь плавает легко поймет, что новенький паж господина Гессе отнюдь не новичок на корабле. Более неуклюжим быть, что ли?...
Штефан оценил диспозицию.
— Они что, думают, что ты будешь обедать со слугами на камбузе? — холодно и опасно протянул он. — Впрочем, этот вопрос мы решим позже.
Он неуловимым движением достал из рукава стилет и протянул его мальчишке рукоятью вперед. Хлеб, мясо, фрукты, можно обойтись и без придворных манер. Гессе пригубил бокал и протянул его Салине.
- Благодарю, - даже не задумываясь сказал Берто, взяв стилет. А вот на бокал он смотрел пару секунд, прежде чем взял и отпил вина. Северянин Фридрих все же предпочитал "кровь". Вино ударило в голову мгновенно - неудивительно, он со вчерашнего дня ничего не ел и почти не пил. Салина на мгновение прикрыл глаза. Долил вина в бокал и вернул его Фридриху.
С легким вздохом откинув кружева манжет, юноша порезал хлеб и мясо. Это было привычно - Альмейда не был склонен к роскоши, на корабле в
адмиральской каюте все было по-простому.
Пять, а то и шесть недель на корабле и никакой возможности заняться своим привычным делом! Через час они уже отплывают...
Штефан, не отрываясь, смотрел, как юноша пьет; как вино мгновенно растворяется в его крови, заставляя скулы вспыхнуть чуть ярче, а губы пересохнуть. Нож звякнул о тарелку чуть громче обычного; Гессе мягко отложил его в сторону.
Альберто замер, бросив взгляд на нож. Он поднял взгляд на Гессе.
- Господин? - от вина чуть кружилась голова.
— Ешь, — Штефан с усилием оторвал взгляд от его губ; встал, подошел к двери.
— Велите принести шадди и простой воды, — сказал он. — На двоих, — Гессе выделил интонацией. — И передайте, что мальчишка будет жить в моей каюте, так что впредь завтраки и прочее им придется сервировать на двоих.
Альберто опустил взгляд и вновь принялся за еду. Он почувствовал себя скованным. То, что для него по сути было притворством, выливалось в нечто странное.
Взгляды Гессе, его интонации.
Юноша не выдержав, отложил стилет и потянулся к бокалу.
Возвращаться к столу Гессе не стал; остановившись у походного сундучка, он покопался в нем и извлек на свет книгу. «О религии Золотых земель» — блеснуло на обложке написанное на Талиг название.
— Когда закончишь, почитай мне, — сказал Штефан, снова укладываясь на кровать. — Там заложено.
Вид мальчишки ужасно будоражил; его попытки быть покорным, легкий румянец от вина, стилет в тонких ловких пальцах… Лучшего способа успокоиться, чем послушать про святош, не существует.
Альберто доел, вытер губы и руки и поднялся. Взял книгу и уселся прямо на полу, возле кровати. Раскрыл на заложенной странице и принялся читать.
- Создатель находится в бесконечных странствиях вдоль нити Света. Когда Он посещает очередной мир, то шестнадцать лет ходит по нему неузнанным, а затем творит суд и над живыми и над умершими, после чего вновь пускается в путь, чтобы когда-нибудь вернуться. Эсператисты живут в ожидании возвращения Создателя и Последнего Суда, когда праведные и невинные будут вознаграждены, грешные, чьи провинности были не столь велики и о спасении которых неустанно возносились молитвы, прощены, а закосневшие во Зле погибнут навеки. Судьбу же Кэртианы взвесят на весах, где на одну чашу встанут праведники, а на другую грешники.
Он помолчал мгновение. Он имел хорошее представление об эсператизме и олларианстве, но вот сам не был верующим в Создателя. Нисколько.
- Эсператисты верят, что в ожидании Последнего Суда всем предстоит пройти Первый Суд, открывающий душам праведных Рассветные Сады и ввергающий грешников в Закатное Пламя. Те же, кто при жизни преступил грань, отделяющую малое зло от великого, избегают Первого Суда и становятся спутниками Леворукого, закатными тварями, несущими в мир зло и скверну.
Юноша замолчал.
— Судьбу же Кэртианы взвесят на весах, где на одну чашу встанут праведники, а на другую грешники… — задумчиво повторил Гессе. Праведники и грешники, дети Создателя и потомки демонов-абвениев…
— Встань, — сказал он юноше и, когда тот поднялся, тоже сел, разглядывая мальчишку. Южанин, как есть; смуглая кожа, иссиня-черные волосы, темные глаза…
— В тебе ведь есть кровь Алва?
— Не уверен, наши семьи роднились не раз, но в основном это мужчины из рода Алва брали в жены девушек Салина, — юноша недоуменно посмотрел на принца, не понимая, к чему эти вопросы. — Салина — родичи герцогов Марикьярских, поэтому когда Мерседес, единственная наследница герцога Марикьярского вышла замуж за Рамиро Алву, Марикьяра присоединилась к Кэналлоа. Но на определенных условиях — островом продолжают управлять его уроженцы. А именно — дом Сагнара. В середине круга маркизы Салины дважды женились на герцогинях Алва. А Долорес Алва, жена соберано Алваро, была урожденной Салина, сестрой моего деда. Мой отец — кузен Рокэ Алвы. Мы его названные наследники, не по крови.
Штефан кивнул. Снаружи загремели якорные цепи, потом корабль качнулся, разворачиваясь; еще полчаса-час, и можно будет, уже не опасаясь, что мальчишку ищут и узнают, выйти из каюты. Следовало переговорить с хозяином…
В дверь постучали.
— Открой, — сказал Гессе юнцу.
За дверью стоял брат Ликий.
Берто замер, но через мгновение уже отступил в сторону, пропуская истинника.
Ликий зашел в каюту.
— Как все прошло, господин Гессе? — цепкий взгляд скользнул по запястью юноши. Браслет был на месте.
— Все прошло просто прекрасно, брат Ликий, — улыбнулся Гессе, поднимаясь навстречу Истиннику. В комнату заглянул слуга, и Штефан приказал ему убрать поднос и подать еще вина и воды. Жестом он предложил Истиннику усесться за стол. — Мальчик просто чудесно послушен, даже несмотря на то, что я приказал ему вести себя естественно.
— Подойди, — обратился он к юноше, красноречиво похлопав стилетом по сапогу. — На пол.
Альберто подошел к Гессе и молча опустился на колени. Смотреть на истинника он избегал, испытывая нешуточный совершенно необъяснимый страх. Когда Ликий отвел взгляд, стало легче, и юноша чуть расслабился, невольно прислонясь к ногам Штефана.
— Я рад, что все хорошо. Вижу, вы привели его в надлежащий вид, — Ликий улыбнулся. — Вы хотели меня о чем-то спросить, что попросили зайти?
— Да, — Гессе улыбнулся, зарываясь пальцами в волосы юноши, ненавязчиво еще сильнее отворачивая его от истинника. — Успели ли ваши люди к отплытию? Все ли прошло хорошо, и нет ли новостей от наших… талигских друзей?
— Все прошло удачно, как я и планировал, меня будут сопровождать двое братьев. Я передал весть в обитель о том, что удалось узнать про планы талигцев. Думаю, что их успеют задержать.
О том, что он умолчал про юношу, которого пришлось отдать Гессе, а не в обитель, Ликий решил не распространяться.
— Я вижу вы читаете, — Ликий посмотрел на книгу. — Прислать вам эсператию?
— О, благодарю вас, у меня, конечно же, есть Эсператия, — любезно улыбнулся Гессе. — Что ж, я рад, что мы благополучно покинули Агарис. Будем надеяться, что обитель сможет разрешить оставшиеся сложности. Сейчас я отправлюсь к хозяину судна — уточнить некоторые детали; буду рад, если вы присоединитесь к моей вечерней прогулке — у меня возникли некоторые вопросы… религиозного характера.
Штефан поднялся, показывая, что беседа окончена.
- Думаю, что я составлю вам компанию. А пока, просите, мне нужно идти, - и Ликий вышел, еще раз перед уходом внимательно посмотрел на Салину.
Юноша продолжал стоять на коленях, пока святоша не вышел. И только после этого он вопосительно посмотрел на Гессе - можно вставать или еще нет?
Штефан положил ладонь на затылок юноши, притягивая его к себе; зарылся пальцами в волосы.
— Хотелось бы знать, что тебя так пугает… — прошептал он скорее себе, чем мальчишке. — Оставайся здесь. Я вернусь скоро.
Гессе вышел; кивнул охраннику, чтобы тот проследил за дверью. Хозяин нашелся на верхней палубе; он руководил погрузкой последних тюков в трюм. Штефан поймал его за рукав и не выпустил, пока не были решены все вопросы: с размещением людей, с дополнительной койкой для мальчишки, с сервировкой, с распорядком, с временем в пути… Хозяин вырвался от Гессе довольно взмокший. Но, по крайней мере, теперь все было окончательно ясно. Пять недель пути; несколько портов по пути; возможно, досмотр в Астраповых вратах, но опасаться совершенно нечего, все легально…
Штефан подошел к фальшборту и посмотрел на бирюзовую воду теплого южного моря. Пять недель… Истинники. Мальчишка.
Было отчего-то тревожно, но Гессе никак не мог понять, отчего.
Почти бессонная ночь сказывалась. Сохранять бодрость становилось все труднее и труднее. Гессе ушел, и Берто поднялся с пола. Безумно хотелось спать. Но в голове упорно вертелась какая-то мысль. Истинники, эсператизм... Почему он спросил, есть ли в нем кровь Алва? Что тут вообще происходит? Юноша взял в руки книгу, которую не так давно читал.
Верования Золотых земель... От истинников словно веяло холодом и затхлой водой. Это было какое-то совершенно необъяснимое ощущение.
Страх.
Но чего он боится? Гессе заметил его страх и он его удивил.
Альберто сел на кровать. Потом усталость сморила его, он прилег на бок и уснул.
***
За последний год Альберто намертво отвык плавать как пассажир. Вот и сейчас он с трудом удерживал себя, чтобы куда-нибудь не сунуться. Впрочем — исполнение роли пажа тоже требовало определенных сил и постоянного контроля за своим лицом, движениями, речью.
Пару раз истинник пытался заполучить его себе для чего-то, но Гессе (через неделю Берто уже привык называть так принца даже мысленно) достаточно твердо давал понять монаху, что без крайней нужды не будет делиться своей игрушкой.
Чтение эсператии день за днем — Берто мог поклясться, что Гессе что-то ищет, какой-то намек, ответ... На что? Он не походил на излишне набожного верующего, скорее на съентифика, который пытается понять что и как происходит.
Пару раз Берто решился рассказать варианты каких-то событий, описаных в Эсператии с точки зрения приверженцев культа абвениев. Гессе молча слушал, лишь пару раз задав какие-то уточняющие вопросы.
Безделье утомляло. Прислуживать принцу было не слишком сложно, но вот невозможность поговорить с кем-то, что-то поделать — все это угнетало не хуже браслета истинников.
В какой-то момент он стал высчитывать курс в уме — по положению звезд, которые удавалось увидеть ночью, ориентируясь на склянки корабля и проверяя время по солнцу. Цифры не так уж легко поддавались без возможности написать их на бумаге, и Берто порой просто проводил пальцами, словно записывал — это помогало сосредоточиться и лучше запомнить значения. Минус был а одном — он слишком сильно погружался в размышления. Вот и сейчас он не сразу понял, что Гессе его окликнул. Самое ужасное было в том, что он не расслышал, что сказал ему принц.
Юноша помолчал мгновение, но все же решился.
— Простите, я не расслышал, что вы сказали... — он вопросительно посмотрел на Гессе. До этого момента ему удавалось не настолько сильно отвлекаться, но последнее вычисление захватило его полностью.
А еще они были где-то на широте Марикьяры, если не у Астраповых ворот...
Гессе склонил голову набок, разглядывая мальчишку. Все эти дни он терпимо справлялся с ролью, хотя было заметно, как она его тяготила; в последнее время он часто замирал, погружаясь то ли в глубокие раздумья, то ли просто в транс; они прошли уже треть пути, близились Астраповы врата, и Штефан ощущал легкие уколы дурных предчувствий. Книги и легенды лишь подтверждали все то, о чем говорили Истинники — пришлые демоны загрязнили этот мир своей кровью, но отчего же мрачное, неприятное чувство крепло и ширилось в груди с каждым днем; с каждым взглядом в непроницаемо черные глаза брата Ликия.
И еще Салина, все сильнее погружающийся в себя. Ночи, когда в зрачках мальчишки плещется пламя удовольствия, его гортанные стоны и судорожно сжимающиеся пальцы — и дни, когда его покорность выводит из себя, его притворство злит. Он никогда не заговаривал с мальчишкой по ночам — быть может, зря?
Солнце скоро начнет проваливаться в море; смотреть на закат — плохая примета.
— Собери книги и спускайся вниз, — холодно повторил он, поднимаясь со скамьи на корме корабля, где провел почти весь день, снова вчитываясь в описания гальтарских ересей. Спускаясь, он какое-то время слышал, как мальчишка шелестит бумагами; потом все заглушил голос ветра и волн.
Вы здесь » Талигойский лабиринт » Агарис » Воля случая [10 В.Вет. - 1 В.М. 398; участники; 18+]