— Перерос, — согласился Фридрих. — Но, думаю, этой байке все равно «поверят» только для приличия, а сочтут тебя все равно моим любовником, купленным для развлечения мальчиком, — он откровенно улыбнулся.

— А как ты думаешь? — ухмыльнулся в ответ принц. — Как ведут себя юноши, не желающие не только открывать, но и признавать свои чувства? Быть может, чуть что вскидываются и ехидничают? — он насмешливо посмотрел на Салину.

— Я скажу Истинникам, что приказал тебе вести себя естественно. Поэтому — только беспрекословное подчинение приказам; в осталном будешь обычным мальчиком.

- Я понял... господин Гессе, - Берто улыбнулся, но так как он лежал лицом вниз, вряд ли Фридрих это заметил.

Принц протянул руку и кончиками пальцев погладил мальчишку по гибкой спине.

— Можно просто «господин», — сказал он. — Подумай, ты ведь наверняка испытываешь подобострастие, благодарность и желание угодить богатому дриксенскому аристократу.

Фридрих коснулся мягких губ пальцами — а потом приподнялся, переворачивая мальчишку на спину и склоняясь над ним. Еще не касаясь и еще не целуя, но уже близко, очень близко...

— Красивый, — шепнул принц и легко поцеловал пересохшие губы, шею, ключицы, сосок, впадинку живота и, наконец, полувозбужденную горячую плоть. Затем отстранился и принялся снимать с себя одежду — не медленно, но и не торопясь.

Принц отбросил в сторону последнюю тряпку — и замер, внимательно, с удовольствием разглядывая распластавшегося перед ним Салину. Как просто оказалось раскрыть его — и ловить теперь его искренность, пить ее большими глотками, пьянея… Никогда, ни с кем Фридрих не чувствовал такого. Он снова встал на кровать коленом, нависая над мальчиком; коснулся тонких запястий — и сжал их в пальцах, приникая к дразнящим губам глубоким и чувственным поцелуем; обнаженным бедром поглаживая пах юноши.

Фридрих перекинул колено через бедро мальчишки, вставая у него между ног; приподнял его бедра, засовывая под них подушку, и прижался — пока
только прижался возбужденной плотью к его промежности; потерся, просунул руку между телами — и сжал в пальцах член юноши.

Его лихорадочный шепот будил внутри зверя, и сдерживать его было так сладко, так мучительно… Фридрих облизнул ладонь, увлажнил себя, не отрывая взгляд от затуманенных темных глаз. Поднырнул локтем под правое колено мальчишки, сжимая крепко, но намеренно бережно, будто женщину; прижался головкой к узкому входу.

— Попроси еще.

Альберто всхлипнул и попытался податься на принца.

- Пожалуйста... - он попытался поймать вгляд Фридриха. Шепотом, едва слышно. - Пожалуйста, возьмите меня. Прошу...

Фридрих поймал запястье мальчишки и притянул к губам; медленно взял в рот два пальца — и одновременно двинул бедрами, входя.

— Такой узкий… — запрокинув голову, принц замер; выпустил ладонь мальчишки, скользнул по его члену, раскрытой ладонью накрывая плоть и мошонку, чуть сжимая пальцы.

Первый, мягкий и глубокий толчок...

Отредактировано Фридрих Дриксенский (2013-03-14 00:22:12)

Принц нагнулся, подтягивая бедра Альберто еще выше и не отрывая взгляда от его глаз принялся медленно двигаться, скорее раскачивая их обоих, чем скользя внутри.

— Расскажи мне о своих чувствах еще раз… Ты представлял меня, когда ласкал себя по ночам?

Ощущение было столь сладким, столь восхитительным, что Берто сильнее подался бедрами. Боль уже не мешала, она лишь обостряла ощущения.

- Ну почему же только ночью? - он счастливо улыбнулся. - Представлял... Я с ума сходил от желания почувствовать тебя еще раз. Твои руки... твое тело... - юноша застонал, когда Фридрих коснулся чувствительного места.

Фридрих склонился еще ближе, заставляя ноги мальчишки соскользнуть ему на плечи и не сдержался, ускорил ритм; находя губами губы и жадно целуя.

— Ты принадлежишь мне… — выдохнул он между поцелуем и укусом. — Мой...

Берто не выдержал и потянулся к принцу, забыв про запрет. Его уже колотило, а боль только взвинчивала. Хотелось... сильнее.

- Твой... - юноша запрокинул голову, подставляя принцу шею. - Еще... сильнее! - он сжал ноги и прогнулся.

— Ласкай себя, — приказал Фридрих, выгибаясь, чтобы позволить руке мальчишки добраться до плоти. Сорвал поцелуй с губ, прикусил — и принялся вколачиваться, совершенно теряя себя, растворяясь в ощущении обладания… этим… горячим… те… лом…

Судорога, прокатившайся по телу, заставила его с криком прогнуться, изливаясь в сжимающуюся плоть.

Прикосновение к собственной плоти, когда Фридрих берет его... Это сводило с ума. А тело расплавлялось в ощущении. Так сладко, так восхитительно!

Альберто сжал член в ладони и начал ласкать сильнее. Еще немного...  и он с криком забился под принцем, выгибаясь от нахлынувшего наслаждения.

Несколько секунд сладкой истомы, и Фридрих отстранился; лег рядом, прижал мальчишку к себе.

Фридрих ухмыльнулся, снова касаясь пальцами его губ; поглаживая, нажимая.

— Будешь покорным, мальчик?

Берто прикрыл глаза и замолчал. Но потом все-таки ответил:

— Буду... — чуть кивнул. — Но... — он снова замолчал.

Принц прижал мальчишку к себе.

— Но?

— Но только тебе! — резко. Берто вызывающе посмотрел на принца. Потом расслабился и прижался. — Почему мне этого хочется? Почему я не чувствую себя...  — он замялся, подбирая слова.

Фридрих промолчал, сам не понимая, что чувствует. Мальчишка пьянил, как потерянное навсегда и вновь обретенное… что? Всего лишь мальчишка;
пусть и такой открытый, такой упрямый, такой чувствующий и не скрывающий эмоций…

Фридрих понял, что ему хочется раз за разом прикасаться, унижать, выводить из себя — просто чтобы видеть это, хлещущее через край, такое
красивое и настоящее…

Пальцы, лежащие на плече Салины, сжались сильнее.

— Я никому не отдаю свои игрушки, мой мальчик, — лениво сказал принц. — Истинники тебя не получат. Но все же — покорным ты должен быть во всем. И если однажды случится так, что от тебя потребуется подчиниться Ликию — не упрямься. В крайнем случае — устрой истерику, что боишься — господину не понравятся их действия, — принц ухмыльнулся.

Фридриха что-то кольнуло. Ты хотел его покорности; а теперь тебе не нравится его покорность? Принц закусил губу; зарылся пальцами в волосы мальчишки, поворачивая к себе его лицо.

— Не теряй себя, — сказал он, глядя Салине в глаза.

— Ты будешь сопровождать меня, как паж, — сказал Фридрих. Потом взглянул на мальчишку — и резко навис над ним, хищно глядя в глаза.

— Поклянись мне, что не попытаешься сбежать. Иначе мне придется вернуть браслет на место, — принц погладил внутренюю сторону запястья
Салина — прямо под нагретыми камнями.

— Поклянись мне кровью, — сказал принц, продолжая поглаживать нежную кожу, — что останешься со мной, пока я сам тебя не отпущу. Моя смерть в данном случае, — он ухмыльнулся, — освободит тебя от клятвы.

Задуманная игра горячила кровь. Захочешь свободы — убей меня, мальчик. Постарайся...

Принц рывком прижал мальчишку обратно к постели.

— А ты хотел бы поразбрасываться клятвами? — прошипел он. — Я не знаю, что может случиться! А на кону вещи, которых ты себе даже не представляешь, мальчишка! Я не могу позволить тебе испортить все, мне проще надеть на тебя браслет или вообще пустить на корм рыбам!

Фридрих глубоко вздохнул, пытаясь обуздать гнев. Почему он действительно так не сделает? Почему возится с этим щенком? Привязался к нему? Не можешь отпустить того, кто позволяет тебе быть собой — и все равно тебя хочет?!

В глазах принца блеснула неконтролируемая уже почти ярость.