Усилием воли Рокэ подавил мгновенно всколыхнувшееся раздражение. Не хватало еще обзавестись заботливой любовницей, которая по нескольку раз на дню начинает допытываться о причинах, по которым ты хмуришь брови!

- Отсутствие в непосредственной близости врагов, полагаю, - небрежно ответил он, вновь берясь за бутылку. Кружево манжеты задело влажное от вина горлышко, на белом шитье растеклась алая капля. - Даже в Олларии есть милейшие и благороднейшие Люди Чести, а здесь... Скучно жить, если не видишь глаз тех кто мечтает о твоей смерти. Желательно мучительной.

Рокэ поднял взгляд, синие глаза блеснули хищно и насмешливо.

- Полковник Аррохадо, судя по всему, оказался скучным типом, маркиз. Я бы на вашем месте поискал кого-нибудь поинтереснее.

Рокэ откинул голову назад и громко рассмеялся.

Любовник был зол, груб и возбужден, и Ворон отдавал себе отчет, что больше всего Фиеско нравится ему таким: неистовым, яростным, желающим бороться и укротить, как укрощают непокорных жеребцов. Словно сама юность хватает тебя под уздцы, сжимает бока коленями, до крови рвет губы, перемежая жестокость лаской, делая своим, делая нужным и в конечном итоге счастливым.

Все еще хохоча, левой рукой он крепко прижал Фиеско к себе. Член радостно дернулся, отзываясь на близость распаленного и злого мальчишки острой иглой возбуждения. Правой Рокэ высоко поднял бокал, опрокидывая его, выливая на них обоих вино, и отбросил пустую стекляшку на пол. Стекло разлетелось множеством осколков, весело звеня, салютуя чужому желанию и чужой радости.  Призывно и бесстыдно Рокэ толкнулся членом в пах Кристо, сильно сжал крепкую ягодицу.

Какой же ты... Как сакотта. Кошачье отродье!

- Ты похож на закатную тварь! - весело и чуть пьяно (не от вина, от чего-то другого) прокомментировал Рокэ. - И глаза фиолетовые.

"А может быть, я уже умер и гуляю по лабиринту? - мелькнуло в голове шальное и несуразное. - Если так, спасибо Леворукому за приятное посмертие. Старик не подвел!"

Отредактировано Рокэ Алва (2012-05-26 22:42:51)

Еще одна порция посуды: бокалы, тарелки с остатками еды, покатилась на пол, с радостным звоном превращаясь в осколки.

Щекой Рокэ больно проехался по неровности вышитой скатерти, в живот врезался край стола. Захват Кристо был болезненным, очень сильным, так что пришлось бы применить все силы, чтобы вырваться. Если бы Ворон этого захотел, но он не хотел совершенно. Боль и чужая грубость возбуждали невероятно, высвобождая звериное, мощное, неприемлемое для нынешнего утонченного времени, то что всегда жило в дикой и вольной натуре кэналлийца и лишь слегка прикрывалось налетом изысканности, как прикрывают атласом и оборками стальные, натренированные для боя мускулы.

Рокэ с наслаждением принимал эту игру или эту правду, становясь свободным, почти физически ощущая, как со звоном, подобно несчастной посуде, разбивается все наносное, светское, сковывающее по рукам и ногам. Хохоча и ругаясь по кэналлийски, он извернулся и лягнул Кристо в колено босой ногой, не пытаясь, однако, сжать ягодицы. От мысли о том, что его сейчас возьмут так, в паху становилось горячо и зудяще, а в голове отстукивала радостный безумный мир застоявшаяся кровь.

Боль от шлепка отозвалась пронзительной волной возбуждения, словно ударившего из паха в позвоночник, заставившего призывно изогнуться.

— За такое поведение вы будете наказаны, господин Первый маршал.

Услышав эти слова, Рокэ вновь расхохотался. В голове мелькнуло нелепое: "Видел бы меня сейчас Штанцлер", и тут же стало еще смешнее, потому что Алва представил одутловатое лицо кансилльера.

Но в следующий миг стало не до смеха: немаленький и едва смоченный член Кристо толкнулся внутрь, и на миг все внутри сжалось от резкой боли. Рокэ прикусил губу, выдохнул, а потом сделал единственное, что можно было сделать для того чтобы ослабить разрывающую внутренности боль: расслабил мышцы живота.

Сознание того что сдался отозвалось очередной мощной волной пронзительной похоти. И эта древняя всепоглощающая похоть заставила податься назад, толкнуться навстречу терзающему плоть члену.

Возьми меня, мальчик. Очисти. Помоги!

Рокэ Алва был пьян, и совсем не от вина.

Движения внутри были мучительно сладкими, каждый толчок отдавался зудящими волнами, приближающими наслаждение мурашками. Собственный член изнывал от желания. Рокэ потерся о край стола, о жесткую скатерть и не удержался, застонал от удовольствия, от мгновенного облегчения. Не выдержав, он завел свободную руку за спину, стальной хваткой сжал запястье Кристо и резко притянул к своему члену. Прохрипел:

- Помоги!, - и добавил кэналлийское ругательство.

Как хорошо! Как стыдно! Как спокойно...

Кристо начал толкаться часто, судорожно, безжалостно впечатывая Рокэ животом в стол. Рука на члене двигалась в такт: жарко, уверенно, приближая желанное разрешение. Спина Рокэ напряглась в последней самой сильной судороге, низ живота опалило горячим, желанным. Податься назад: сильнее, теснее. Пожалуйста! Ну!!!
Несколько мгновений сладкой почти-смерти, и Рокэ нырнул в блаженную истому, словно со стороны слыша собственный вопль: бесстыдный, радостный, свободный.
Губы неслышно прошептали что-то невозможное. То ли: "Мой", то ли: "Люблю", то ли: "Тварь". Хорошо, что не слышно...

- Спасибо! - простонал Рокэ вслух. - Спасибо...

Отредактировано Рокэ Алва (2012-05-26 22:22:09)

Тяжесть навалившегося сверху Кристо сменилась неожиданной прохладной свободой. Словно во сне или сильном опьянении Рокэ услышал переливающийся карнавальными колокольчиками смех любовника, медленно перевернулся на спину, ложась на стол, опрокидывая последнюю оставшуюся целой посуду. Развел колени, чтобы уменьшить саднящую боль в проходе, не открывая глаз нащупал чудом уцелевшую бутылку, поднес ко рту, принялся пить жадно, частыми глотками.

- Тварь. Какая же ты тварь! - простонал он, смеясь, словно в хмельном забытьи, вторя полустонам - полусмеху Фиеско.

Рокэ знал то чего не мог знать юный, но считающий себя умудренным жизнью маркиз. Что тяжесть вернется и будет ощущаться, пожалуй, сильнее прежней. Но пока было несколько минут. Несколько долгих минут свободы и счастья.