Собираясь на север, Эмиль вовсе не намеревался заезжать к Ноймариненам. Однако обнаружив себя в трех днях пути от замка за неделю до дня рождения Альберта, однокорытника и друга, не смог отказать себе в удовольствии сделать крюк и заехать в гости.
В замке ему были рады. Людвиг отсутствовал, отправился на ревизию фортов и укреплений, а прочие члены семейства были дома.
Только молодая жена Людвига оставалась печальной. Не знай он её раньше, так ничего бы и не заподозрил. Но виденная им год назад в Эпинэ красавица, отчаянная, обаятельная, светящаяся жизнью, совсем не походила на тихую молодую женщину, не поднимающую головы от вышивки. Он даже не сразу её узнал. А когда узнал - ужаснулся.
Тогда он почти не приглядывался к ней. Дело было решенное: Леона Салина - невеста Арсена Эпинэ. Счастливая, любящая невеста. Девушка ему нравилась. Не до потери рассудка, но от романтической истории он бы не отказался... Если бы не Арсен. И если бы сама Леона смотрела хоть на кого-то, кроме жениха.
А потом Салина уехали, Эпинэ примкнули к восстанию, он отвез Жозефине Эр-При тела её мужа и сыновей, напился в дым, протрезвел и продолжил воевать, совсем забыв о молодой марикьярке. А её тем временем просватали за Людвига.
И вот теперь здесь, в Ноймаре, сидит тень былой жизни, а у него почему-то щемит сердце и очень хочется снова увидеть на смуглых щеках ямочки от улыбки.
Он еще не знал, что станет делать. Он просто шел к покоям жены наследника герцога Ноймаринена и надеялся, что она ему откроет.

Кажется, именно эта дверь... Насколько же проще планировка в Сэ.
Эмиль постучал. Негромко, но решительно.

- Я не помешал вам, маркиза? - замер на пороге, оглядываясь и ожидая решения хозяйки апартаментов.
Комната как комната. Маркиза рассеянно водит пальцем по вышивке. Море, скалы, чайки... У маркизы много свободного времени и много тоски по дому. Сколько времени она занималась этой картиной?
В Эпинэ девушка ни минуты не сидела на месте. Её звонкий голос и заливистый смех катились по коридорам замка и парку. Она разгуливала без корсета, ездила верхом в мужском седле, связывала волосы в пучок или вовсе оставляла распущенными. А сейчас она сидит, молчит и вышивает. Корсет затянут, как на королевский бал, прическа аккуратная до оскомины. Всё еще убивается по жениху? А сколько он сам убивался после смерти отца? А ведь он не женщина, ему долго горевать непозволительно. Зря, Зря Диего Салина поторопился выдать дочь замуж.А может, наоборот, понадеялся, что скорее забудет.
Ох, какие же дураки Эпинэ! Зачем только они ввязались в это восстание? Ничего не стоящие идеалы, никому не нужные ценности, безнадежный бой. А в глазах матери и невесты погас свет. Нет, он не считал себя виноватым перед ними. Он не мог спасти Эпинэ. Но как же противно и мерзко!

Эмиль сделал несколько шагов вперед, подходя к вышивке, которую, он готов был поклясться, уже в тысячный раз рассматривает маркиза.
- Прекрасный пейзаж. Это ваша работа?
Разумеется, её. Кто еще из обитателей этого дома так хорошо знает и любит море, чтобы его вышить? А пейзаж и в самом деле прекрасный. Море, как настоящее. Чайки, кажется, вот-вот закричат, пикируя к самой воде.
Короткий взгляд на стол. Неоконченная вышивка. Она тоже будет красивой. Леона, несомненно, талантливая вышивальщица. Но как же ей не идут пяльца и строгая прическа! Распущенные волосы и скачка наперегонки с ветром - вот как её легче всего представить. Впрочем, может, это только потому, что всё, что их связывает, это долгие прогулки верхом в компании тогда еще живых и счастливых Эпинэ?
- Ноймар? - красноречивый взгляд. - Какая радуга…

- Вам это удалось, - с чувством произнес он, отрывая взгляд от неоконченной работы. Сейчас бы взять да предложить прогуляться к радуге. Пешком, конечно. В Ноймаринен верхом не разъездишься. Но приличная женщина на такое предложение может и обидеться. Едва знакомы, а уже гулять вдвоем... Ноймаринены не поймут. Впрочем, сейчас они тоже одни. Но тут хотя бы любой может убедиться, что ничем предосудительным они не заняты.
И Эмиль, вместо такого соблазнительного предложения, спросил ничего не значащее:
- Вам нравится Ноймар, сударыня?

В Леонином "нравится" прозвучало столько неуверенности... Точнее, в нем просто не прозвучало ничего. Бесцветное, бессмысленное слово. Как при дворе.
Кажется, она рада сбежать отсюда куда угодно.
- Но Марикьяра вам нравится больше, - надо продолжать разговор. Замолчать сейчас просто немыслимо.

Эмиль отвел глаза и снова посмотрел на собеседницу. Да... Представить её на берегу моря, в легком платье и с распущенными волосами куда проще, чем в этих суровых стенах. Она здесь... не то чтобы неуместна, но как будто растеряла бОльшую часть своей живости.
Женщина зябко повела плечами под шалью.
- Вам холодно? - срывается с языка прежде, чем он понимает, что говорит. Откуда он это взял? В комнате не жарко, но достаточно тепло, особенно для зимы. В камине вовсю трещат дрова, окно плотно притворено. Скорее уж его вопрос пробудил неприятные воспоминания. О погибшем женихе или о доме.

Нет, южная девочка, здесь вовсе не холодно. Он достаточно прослужил на севере, чтобы знать, что такое холод и как щедро бросают дрова в камин в этом замке. Холод у тебя внутри. По какой-то непонятной мне причине тебе здесь плохо и одиноко. Возможно, дело не в местности, и возможно даже не в обитателях замка. Ты потеряла одно счастье и не нашла взамен другого.
Эмиль слишком хорошо помнил мать в то время, когда отец был жив. Ей было всё равно, где она и что вокруг неё. Где бы она ни находилась, глаза у нее горели. Она писала письма и притчи, перечитывала письма отца, вышивала розы и улыбалась. Часто улыбалась и трепала сыновей по волосам. Она была счастлива, и её счастьем наполнялось всё вокруг. А эта молодая вдова, так и не успевшая стать женой, была несчастна. И всё вокруг теряло для неё тепло и краски.
Что ему до неё? Эмиль в очередной раз задал себе этот вопрос и в очередной раз не нашел ответа. Разве она первая такая на его пути? Браки без любви скорее правило, чем исключение. В их семье обычно женились по любви, но больше ни одной семьи, столь же твердо придерживающейся этого принципа, он назвать не мог. Быть женой нелюбимого и любить кого-то другого, живого или мертвого, разве это редкость? Тогда почему же именно мимо этой черноглазой и черноволосой печальной тени он не может пройти спокойно? Может, потому что слишком хорошо помнит, какой она была? А может, потому что не может отделаться от запоздалой и глупой мысли, что они могли бы составить красивую пару...
- Вам нужно съездить домой, - с уверенностью, которой вовсе не испытывал, произнес он. Вряд ли дома ей станет лучше. Но, возможно, она хотя бы поймет, что дело не в замке, а в ней самой. Впрочем, кому от этого станет лучше? - Я хотел бы просить вас составить мне компанию для прогулки к радуге, но, боюсь, вы откажетесь выходить из дома в такой мороз...

Согласие было неожиданным, но приятным. Признаться, он боялся, что будет сложнее. Он слишком хорошо знал, как сложно расшевелить тех, кто тонет в собственной тоске.
- Тогда оденьтесь потеплее, снаружи и в самом деле холодно. и позвольте предложить вам руку.
Его собственный плащ остался сохнуть после утренней прогулки внизу у камина. С утра мело, и Эмиль, не желавший бояться непогоды, изрядно вымок. По дороге они захватят его плащ и выйдут через сад. Так идти дольше, зато вид открывается сногсшибательный.

Эмиль невольно улыбнулся, ободряюще и тепло. Умение быстро собираться маркиза не утратила. Это качество еще тогда, в Эпинэ, очаровывало его несказанно. Любая другая из знакомых ему дам провозилась бы в несколько раз дольше.
Его вообще всегда очень интересовало,  зачем дамы тратят столько времени на одевание и сборы.
Савиньяк неспешно повел женщину вниз по лестнице.
- Жаль, что здесь негде проехаться верхом. Насколько я помню, вы отлично держитесь в седле.

- Позвольте с вами не согласиться! - горячо запротестовал Эмиль. - Как кавалерийский генерал я утверждаю, что подобного уровня навыки не теряются за столь короткий срок. Уже скоро вы сами в этом убедитесь. Однако если вы мне не верите, мы можем заключить пари.
Он говорил преувеличенно бодро, и никакого пари совершенно не хотелось, но с грустной улыбкой спутницы надо было что-то делать. Хуже нет, чем гулять с хандрящей дамой. А спор - отличный способ попытаться разбудить марикьярское жизнелюбие и азарт.

Эмиль любил пари. Любил азарт соревнования, надежду на благоприятный исход, причину сделать то, на что иначе бы не решился или не стал тратить время. Выигрывать было вовсе не обязательно, хоть и приятно. Процесс обычно был важнее результата.
В том, что это пари он выиграет, он не сомневался. И нужно-то оно было вовсе не ему. Поэтому и предлагать следовало что-нибудь такое, что будет интересно ей. В любом случае интеесно, выиграет она или проиграет. Предлагать ей лошадь - издевательство. Здесь ездить некуда, а у нее уже есть мориска. А если...
- Если я окажусь прав, вы подарите мне вышитую картину. Ту самую, которая осталась у вас на столе. А если я ошибаюсь... Что ж, тогда какой из меня кавалерийский генерал? Я буду вынужден съесть свою перевязь. Без соли и соуса.
Вот так. Комплименты работам маркизе явно приятны, значит, подарить одну из них ей тоже будет в радость. А он ничем не рискует. Зато предложение веселое.

Маневр удался. Молодая женщина рассмеялась. Еще не так, как раньше, но... Разве можно требовать от кого-то вот так сразу стать прежним? Ли вот так и не стал... Но она смеялась сегодня, а вчера за весь ужин даже как следует не улыбнулась. Если бы не знал, не поверил бы, что еще год назад она была центром внимания и душой компании.
- Думаю, лучшими судьями станут ваши родители, сударыня. Кому, как не им, помнить, какой была и какой стала их дочь. Я полностью доверяю их решению.
А еще я очень хотел бы видеть их лица, когда вы расскажете, что побились об заклад с Савиньяком. Они, конечно, привыкли к причудам дочери, но, может, за год успели забыть...
Они шли по усыпанному снегом саду. Зима - красивое время, но он, как южанин, предпочитал видеть мир вокруг зеленым.

Улыбка невероятно шла смуглолицей красавице. Теперь в ней без труда можно было узнать маркизу Салина, чьи выходки будоражили весь замок Эпинэ. Будь она такой вчера, ему бы и в голову не пришло искать с ней встречи. Эгоистичная мысль, но он был рад тому, что случилось именно так, и он всё же затеял этот разговор.
- Невероятное зрелище, - искренне произнес Эмиль. Они как раз свернули на боковую дорожку, и их глазам открылась переливающаяся радуга на фоне белого снега.

- Север красив, - произнес Эмиль задумчиво, любуясь радугой на фоне заката. Маркиза сжала егопредплечье, и он обернулся к ней, улыбаясь искрене и открыто. - Не так, как юг. По-своему. Суровой, величественной красотой. Я тоже не сразу привык к долгой зиме и снегу. Наверное, скучал бы по Сэ, если бы мне было, когда. Потом привык и научился любить север таким, какой он есть.
Он замолчал, глядя, как медленно гаснет радуга на темнеющем небе. Им следовал возвращаться, но уходить не хотелось.