Граф Август Штанцлер непобежденным героем покинул королевский будуар... и наткнулся на юную фрейлину, которую Катарина отослала при его появлении. Кансилльер мысленно выругался. Разумеется, девчонка могла ничего не слышать, а если и слышала, то не поняла. Но весь ее невинный вид заставлял заподозрить обратное. Кроме того, что делать девчонке одной в пустой малой приемной? Вряд ли она где-то бегала и вот только что сюда вернулась.
Разумеется, накидываться с обвинениями он не стал. Он как мог понимающе и открыто улыбнулся девочке и произнес:
- У Её Величества посетители, юная сударыня, и сейчас её не стоит беспокоить. Кажется, вы с Её Величеством были заняты чем-то очень интересным, когда я появился и прервал вас. Прошу прощения за то, что обрёк столь очаровательную юную даму на скуку. И, простите мою неучтивость, я не представился. Моё имя граф Август Штанцлер. Но Вы можете звать меня граф Август.

- Весьма, весьма рад знакомству, юная сударыня, - чуть сдержаннее улыбнулся Штанцлер и, несмотря на преклонный возраст, поклонился маленькой паршивке.
Девочка не желала дружить с пожилым графом и доверять ему свои тайны. Что ж, возможно, он перегнул палку, обращаясь с ней, как с маленькой, и солидный поклон, как взрослой, смягчит сердце недотроги.
Впервые за многие годы кансилльер пожалел, что у него нет детей и внуков. Быть может, если бы гордячка Рафиано не воротила от него нос, а он сам не был так занят делами, он сейчас лучше знал бы, как говорить с этой девочкой.
Всё его существо, не раз спасавшее его от верной беды, подсказывало ему, что дрянная девчонка что-то замышляет. А раз замышляет, значит, чего-то боится. Но вот как это доказать, и что делать, Штанцлер не очень представлял.
- И что же Вы, милая виконтесса, так и просидели всё это время здесь, в приемной, в одиночестве и скуке, ожидая конца нашего разговора?
Кансилльер очень надеялся, что вопрос прозвучал достаточно невинно и светски.

Штанцлер задумался. Ответ девочки выглядел невинно и вполне правдоподобно. Ну, в самом деле, могла же маленькая фрейлина решить дождаться, пока освободится королева, тихонько сидя в кресле или разглядывая шпалеры на дальней стене? Могла. Но не когда ей было велено идти поиграть с пажами. Кансилльер плохо разбирался в детях, но даже ему было известно, что в столь юном возрасте терпением люди не отличаются и не станут сидеть на месте и ждать невесть чего, если им разрешили идти заниматься чем-то интересным. Даже если маленькая виконтесса хотела вернуться зачем-то к королеве, она бы за время разговора четырежды забыла об этом. Ей бы просто наскучило сидеть без дела. Разве что она нашла что-то интересное здесь... Например, их разговор. Они ведь не понижали тона, уверенные, что одни.
Август Штанцлер был далек от мысли, что девочка поняла услышанное, но даже непонятое она может выболтать ненужным людям и в ненужное время. Сложно представить, что вытворит Рокэ Алва, если узнает, что королеве надлежит очистить столицу от слишком преданных военачальников!
- Вы правы, сударыня, Вам совершенно незачем сидеть тут, дожидаясь. Насколько я знаю этих людей, визит может затянуться. Пойдемте, я провожу Вас в большую приемную. Там наверняка уже собрались придворные, - Штанцлер не стал подавать девочке руку. Для этого пришлось бы согнуться чуть ли не вдвое. Только сделал несколько шагов вперед и, приглашающе кивнув, продолжил светскую беседу. - Вы ведь недавно при дворе. Раньше я Вас во дворце не видел. И как Вы находите Её Величество?

Штанцлер чуть замедлил шаг, заметив, что девочка отстает, а впереди у очередных дверей маячит пара пажей. Кансилльер сурово взглянул на мальчишек, давая понять, что он и юная дама ужасно заняты разговором и им не следует мешать.
- Вы правы, юная сударыня, - тяжело вздохнул граф Штанцлер, поравнявшись с Синтией и доверительно склоняя к ней голову. - Её Величество в самом деле красива и грустна. И у неё есть все причины для грусти. Я полагаюсь на вашу разумность и осмотрительность, говоря Вам то, что сейчас открою... Видите ли, многие из тех, кто находится рядом с Её Величеством и кажутся верными подданными, желают ей зла или попросту ненавидят. А ведь кроме личных симпатий у королевы есть Долг. Перед страной, перед подданными... Есть долг, но почти нет друзей. Даже те немногие, кому она по-настоящему дорога, вынуждены пробираться к ней тайно, рискуя скомпрометировать и себя, и её.
Это был риск. Штанцлер понимал, что если девочка слышала весь их с королевой разговор, скорее всего, она ему не поверит. Но едва ли сумеет скрыть своё недоверие. И пусть в её лице он не обретет союзника, по крайней мере, он будет знать, враг или друг ему эта девочка. Род Креденьи поддерживал Олларов, но по юности лет малышка могла еще не разобраться в хитросплетении интриг и стать полезной.
Она жалеет королеву? Прекрасно. Значит, пусть "помогает" своей госпоже.

Сегодня виконт Валме имел вид мало того что нарядный и блистательный, но теперь ещё и вдохновенный и заинтригованный. Пробираясь дворцовыми коридорами, он размышлял только о том, что услышал, останавливаясь только затем, чтобы эти слухи подкрепить, ну, или же опровергнуть, и не задерживаясь где-либо или в чьём-либо обществе больше, чем нужно. Если это правда, то это же просто... уму непостижимо!
В общем, Марсель был в восторге, но Валмон не был бы Валмоном, если бы не пожелал убедиться во всём самолично.
Размышляя о том, какая же всё-таки версия верна (Алва привёл во дворец ызарга; Алва привёл во дворец леопарда; Алва привёл во дворец багряноземельного льва), виконт ловко обогнул группку придворных фрейлин в одном из коридоров, умудрившись на ходу улыбнуться каждой - причём, совершенно по-особенному. Нельзя же улыбаться одной даме так же, как и другой, особенно, в присутствии этой самой другой. Кому же не хочется почувствовать себя совершенно особенным?
Но сейчас это всё было неважно.
Марсель сунулся было в Большую Приёмную, но увидев, сколько там народу, решил избрать обходной путь, благо, в хитросплетениях дворцовых кулуаров он разбирался весьма сносно. Что-либо выяснять больше не имело смысла, поэтическая душа Валме жаждала зрелища. В Приёмной Первого маршала не было, но его совершенно точно видели проходящим в неё, значит, он, должно быть, уже где-то в покоях королевы, либо в их окрестностях.
Марсель быстро преодолел один небольшой коридор, лестницу, ещё одну, а вот и ещё один проход. Кажется, здесь есть ещё один вход в Малую Приёмную.
Оттуда тоже слышались чьи-то голоса. Почтенный Август Штанцлер и с ним кто-то... ммм... то ли девичий, то ли детский голосок. Виконт уже собирался проявить своё присутствие, но тут острый валмоновский слух уловил слово "тайно", а тайны - они для того и существуют, чтобы их узнавать. Поэтому Валме добросовестно выслушал ту часть разговора, которую застал, ухмыльнулся пару раз, а затем как ни в чём ни бывало показался в комнате.
- Госпожа Креденьи, господин кансилльер, - виконт изящно поклонился обоим, при этом девочке улыбнулся чуть теплей, чем Штанцлеру (что естественно). Вычислить юную даму было несложно - малолетних фрейлин при дворе не так уж много, а эта, к тому же, похожа на свою старшую сестру (симпатичных фрейлин Марсель предпочитал знать в лицо).
- Господин Штанцлер, - с нездравым энтузиазмом во взгляде заговорил Валме, не давая почтенному государственному мужу опомниться, - неужто это правда? То, что говорят? Вы его видели? Вы ведь от Её Величества? - вопрошал Валме с таким видом, будто сейчас примется данные сведения из кансилльера чуть ли не вытряхивать.
Конечно же, это была только видимость, на данный момент Августу Штанцлеру ничего такого не угрожало. Наверное. Если не заставит ждать с ответом.

«Создатель, удача!» - пронеслось в голове у Синтии, когда из-за угла появился красивый кавалер и присоединился к беседе.
- Доброе утро, сударь. А откуда Вы меня знаете? – конечно,  девочку удивило и насторожило то, что так вовремя появившийся придворный знает её по имени, но он улыбался графу так же, как и Её Величество – это более походило на маску, чем на искреннюю улыбку… Так что Синтия понадеялась, что виконт будет достаточно настойчивым, чтобы отвлекать кансилльера весь остаток пути до приемной, и достаточно занятым, чтобы после этого оставить фрейлину с остальными гостями и уйти.
А пока девочка отвлеклась, размышляя о своём, сопровождающие завели разговор о чём-то наверняка интересном, но абсолютно непонятном. Впрочем, юная виконтесса решила, что всё равно ничего не поймёт, а значит, пусть господа себе разговаривают, а она постарается не отвлекать их.

Завитой и разодетый вертопрах принялся трещать без умолку, и Штанцлер мысленно поморщился. Приручить девчонку теперь не получится, это было очевидно. Можно будет попробовать в другой раз - если снова представится столь удачная возможность. Теперь же оставалось поддержать светскую беседу и постараться поскорее покинуть общество наследника Валмонов. И когда только успели разболтать о выходке Ворона? Впрочем, во дворце новости разносятся быстро, а кэналлийца с его зверем видели многие ещё по дороге к покоям королевы.
- Ах, Вы об этом, - произнёс кансилльер, когда "навозник" наконец изволил примолкнуть. - Видел. Я также стал свидетелем того, как Её Величество лишилась чувств при виде такого подарка и как раз собирался пригласить лекаря в королевские покои.

Столь удачно появившийся господин нравился девочке всё больше и больше. Во-первых, Синтия всё-таки девочка, и как всякой особе женского пола, ей приятно получать улыбки, комплименты и цветы. Тем более роза так прекрасно пахнет…
- Спасибо, - с ответной улыбкой сказала Синтия. Она вертела цветок в руках и так и эдак – хотелось вставить в волосы, но девочка побоялась испортить прическу.
Во-вторых, виконт упомянул сестренку Синтии, а Тоше с кем попало не общается, она хорошо разбирается в людях.
В-третьих, когда рядом стоят красивый, улыбчивый, галантный кавалер и угрюмый граф Штанцлер, учитывая, что как раз от него девочке хотелось сбежать… В общем, Синтия явно симпатизировала виконту, имя которого ей ещё только предстоит узнать.
«А леопард в гостях у королевы – это всё-таки интересно» - решила "госпожа Креденьи", прислушавшись к беседе.

«Вот он, мой шанс!»
Как бы там ни было, возможность увидеть живого леопарда затмила необходимость видеть при этом ещё и королеву. Так что девочка сразу вспомнила о том, как могла бы вести себя в данной ситуации взрослая фрейлина.
Оглядев себя, Синтия решила всё-таки не мучить цветок и не портить прическу и кое-как заправила розу за поясок. Свободной рукой, не удержавшись, провела по волосам, а затем, поправив ещё и юбку и попытавшись выразить лицом «да-да, это ужасно, я так хочу помочь», сказала:
- Возможно, мне следует попросить лекаря прийти к Её Величеству?
А затем, уже тише и менее уверенно:
-  Хотя я не знаю, где его нужно искать…

- Господин кансилльер поищет его в одном месте, а мы в другом - я уверен, что так помощь подоспеет к Её Величеству гораздо быстрее.
Синтия слушала виконта и не могла поверить в свою удачу – ведь поступить так, как он говорил, действительно было для девочки лучшим вариантом. Всё получалось именно так, как хотелось Синтии, а настолько везучей она себя не считала. Хотя… В один и тот же день подслушать разговор королевы с кансилльером, чуть не попасться упомянутому кансилльеру, обмануть его (а девочка всё же надеялась, что ей это удалось), и сбежать от него с случайно встреченным кавалером, да ещё и так, чтобы успеть и не пропустить всё самое интересное… Воистину, День Рождения Её Величества – особенный день!
Главное, чтобы и правда получилось…
- Буду рада принять Вашу помощь, сударь, - сказала маленькая фрейлина, обращаясь к виконту. А затем, на секунду замерев, повернулась к графу Штанцлеру, - Вы ведь не возражаете, господин кансилльер?

- Вы слишком любезны, господин кансилльер, - очаровательно улыбнулся Валме.
В конце концов, за свои смирение и любезность Август Штацнлер тоже должен был удостоиться очаровательной улыбки, хоть и не был прекрасной фрейлиной. "Но даже если бы и был, - пронеслась в голове невообразимая мысль, - как бы я тогда нашёл в себе силы делать это каждый раз, являясь во дворец?"
Ужаснувшись собственным мыслям, Марсель, ничем не выдав их, почтительно поклонился кансилльеру и с улыбкой сделал шаг к юной фрейлине.
- Позвольте предложить вам свою руку, прелестная сударыня, раз вы согласились на моё скромное общество.
Идти напрямик в королевский будуар сейчас явно не следовало. В Большой Приёмной, насколько мог слышать Марсель, было слишком людно и шумно, поэтому он выбрал третье направление - тот коридор, откуда совсем недавно явился сюда, чтобы обрести очаровательную компанию.
- Что же, - решительно промолвил Валме, - где бы ни скрывались все королевские лекари мира, мы их отыщем! - и увлёк Синтию за собой.

Кансилльер проводил утащившего юную фрейлину Валме полным негодования взглядом и тут же был окончательно добит появлением кардинала. Утро едва ли могло начаться хуже.
При виде злейшего врага черты Штанцлера разгладились, а лицо озарила в меру приветливая улыбка.
- Доброе утро, Ваше Высокопреосвященство, - с поклоном ответил граф. - Вы правы. В нашем возрасте, - с чуть заметным ударением на слове "нашем" произнёс он, - такие вещи трудно не заметить.

Леонард ещё ни разу не заходил во дворец через этот вход, хотя преимущество здесь, несомненно, было - отсутствие столпотворения. Когда ты находишься в слегка растрёпанных чувствах, худшее, что может быть - это толпа. Заблудиться генерал не боялся, хотя, конечно, если бы это случилось, то вина полностью легла бы на него - ведь Леони во дворце совсем недавно.
Наверное, было бы лучше, если бы они вышли в Большую приёмную. Там уже собирались придворные, и Леони было бы с кем оставить. (Мысли о том, чтобы надеяться провести с ней весь день, Манрик себе не допускал).
Однако в какой-то момент генерал слишком задумался о чём-то своём и несколькими минутами позже заметил, что этот коридор в Большую не ведёт. Кажется, это был проход в Малую.
Манрик остановился, посмотрел на дверь, потом на спутницу.
- М-мы... хм, несколько не там, куда должны были выйти. Кажется. Но, насколько я помню, здесь мы сможем пройти.
Леони - фрейлина, она вполне может находиться в Малой приёмной Её Величества, а он просто её провожает.

Надеясь только, что там сейчас гораздо меньше народу, чем в остальных залах, Леонард приоткрыл дверь перед девушкой и, когда она проходила мимо него, не удержался и поправил чуть съехавшую с её плеча ткань плаща.
Генерал зашёл следом за девицей Дорак и уже было сделал движение, чтобы снова предложить руку графине, как увидел, что они здесь действительно не одни.
Встреча была, мягко говоря, неожиданной. Меньше всего на свете Леонарду сейчас хотелось оказаться в одном помещении с кардиналом и кансилльером сразу.
Он даже не заметил, что невольно сделал шаг в сторону от девушки, перед тем как почтительно поклониться:
- Ваше Высокопреосвященство. Господин кансилльер.
"Леворукий меня дёрнул вломиться именно сюда", - с лёгкой досадой подумал генерал, нацепив на лицо почтительную и вежливую улыбку. О своём фамильном плаще на плечах Леони Дорак он в этот момент совсем позабыл.

Разговор со Штанцлером был неожиданно прерван отворившейся дверью. Его Высокопреосвященство обернулся и еле скрыл удивление: Леони в цветах Манриков и сам Манрик следом за ней, тут же сделавший шаг в сторону. Похоже, наличие в этом помещении посторонних людей (или только его, кардинала?) было для обоих не просто сюрпризом, а сюрпризом неприятным. О том, что Леони и Манрик в принципе могли делать вместе, лучше подумать потом и обстоятельно, потому что в голове Сильвестра немедленно возникли сразу восемь причин, по которым Манрик мог использовать его племянницу.
- Доброе утро, - приветственно кивнул кардинал, занимая руки четками. Всё-таки приятно иметь такой статус и такую репутацию, что в некоторых случаях в определенной реакции нет необходимости, - все, кому нужно, всё поймут правильно и додумают себе проблемы сами.