Олларианский вечер окрашивал оконное стекло в кабинете особняка в закатные тона: красно-кровавые по низу, размытые темно-синим сверху.
Герцог Придд отодвинул от себя очередной подписанный документ. На сегодня хватит бумагомарательства. И порчи зрения. В этом полумраке, не разгоняемом даже дюжиной свечей.
Наследник непростительно запаздывал. С тех пор, как наушники донесли и о невнятной дуэли, и о приглашенном в дом Ариго враче - прошло энное количество часов. Как и с того времени, как в этот особняк была отправлена записка с желанием немедленно увидеть Валентина Придда.
Супрем тяжело вздохнул: ему категорически не везло с сыновьями (с дочерьми, пожалуй, тоже). При этом повторения прошлого совсем не хотелось: слишком много проблем, которые приходится улаживать. Так же как и сил, затраченных на вбивание в головы молодого поколения - их обязанностей перед семьей.
Слухи о дуэли слишком противоречивы, чтобы судить так сходу. Посмотрим, что скажет сын. В том, что выведать правду у него - не составит труда, Вальтер не сомневался - мелок еще - так качественно закрываться.

Хлопнула дверь. И в кабинет ввалился (иначе и не скажешь) младший. Бледность, много белее обычного цвета, упрямо сжатые губы (от боли?) говорили о многом: например - о силе ранения и долгой прогулке до родимого дома.
С трудом подавив желание с порога высказать Валентину все, что он думает о его беспечности, категорически не сочетающейся со всеми принципами спрутов, Вальтер лишь меланхолично протянул вполголоса:
- Какая дивная поспешность - я уж отчаялся вас ожидать. Валентин, подозреваю - вы наверняка уснули по дороге. Надеюсь именно на это. А не на то, что мой наследник ввязался в очередную дуэль. Сделайте одолжение - сядьте, пока вы еще не упали у ножек моего кресла.

Глядя, как сын с видимым трудом садится в кресло, Вальтер испытал некий прилив жалости: все-таки его сын и наследник, родная плоть и кровь. Сейчас бы ему очень не помешали слова поддержки. Но... Супрем откинул мысль, как недостойную. Времена нынче чудовищно хлипкие. Когда-нибудь, герцог надеялся, Валентин поймет отцовскую позицию. Если же нет - то по крайней мере сын будет достаточно закален, чтобы принять на себя бремя главы Дома.
Пока что герцог звонком вызвал слугу и приказал подать вина. В ожидании он чуть склонил голову, рассматривая сына. Канделябр со свечами выгодно делил помещение надвое: темную часть, где сидел сам супрем, и освещенную - выхватывая и слепя силящееся казаться невозмутимым лицо спрута-младшего.
- Я рад, что вы все-таки ее получили, Валентин, - об отцовских мыслях отпрыску знать не полагается. - Раз уж вы превозмогли недомогание и изволили добраться до фамильного особняка, так и быть - буду краток. У вас есть два простых варианта: рассказать все самому о дуэли и... еще раз рассказать все самому. Надеюсь, вы выберете правильный.

Вальтер задумчиво отпил из бокала, почти не ощутив вкуса и букета вина. Отставил в сторону и пристально глянул на сына, попытавшегося дать отпор родителю.
Граф Васспард откровенно дерзил, заставляя задуматься о пользе порки в процессе воспитания уважения к старшим. Что ж, тем хуже для него.
- Третий вариант... - супрем уложил холеные руки на столешницу и сплел пальцы в замок. Так, чтобы герцогский перстень, символ власти Повелителя Волн, сверкнул в свете свечного пламени. - Я предоставил вам выбор, вы его по дурости отвергли. Значит ли это, что я должен предположить, будто столичные слухи правдивы - и мой сын, как невоспитанный простолюдин и хам, нападает на людей средь бела дня? Валентин, вы заставляете задуматься о том, что для таких, как вы - полугодичного пребывания в Лаик явно недостаточно. Возможно, мне стоит представить королю законопроект о том, что обучение следут продлить... ммм... скажем до пятилетнего срока, чтобы вбить в нерадивые головы юнцов правила поведения в приличном обществе.
Герцог снова изучающе посмотрел на покрывшееся пятнами бледное лицо отпрыска. И ядовито процедил в завершение:
- Тем более грустно, что причиной этому послужит наследник одной из благороднейших фамилий в Талиге. Мой собственный сын.

Валентин вдумчиво изучал вино в бокале и наотрез отказывался признаваться в том, что произошло на самом деле. В любом другом случае герцог пожалуй махнул бы рукой на подобный безнадежный разговор, но последнее время события и так развиваются слишком непредсказуемо, чтобы попустительствовать еще и этому.
- И того, что вы с Окделлом натворили - достаточно, - на упоминании имени юного Дика супрем едва заметно поморщился, словно раскусил какую-то кислятину. И тут же не замедлил запить оплошность вином. - Я могу предположить, что оруженосцу Ворона ударила в голову слава его эра. Но вас, граф Васспард, кто ударил? Впрочем, могу также предположить, что вам без разницы тень на моей репутации. Правда, вы упускаете из виду еще два факта: свою сестру, которая фрейлина королевы, и Ги Ариго, который брат королевы. Хотите запятнать их честь?
Супрем с укором в серых глазах наблюдал за Валентином.
- Вы так бодро сообщили мне о том, что "вам жаль того, что я в вас сомневаюсь". А что мне думать, если мой сын не желает ничего рассказывать?

Супрем удовлетворенно хмыкнул. В кои-то веки Валентин не попытался запереться в себе и притвориться гербовым животным. Похоже, что два монолога иногда могут стать одним диалогом.
- Мне приятно слышать, что сын не растерял свое благоразумие и не полез первым в драку. Хотя то, что он все-таки в нее ввязался, пусть и на слабой стороне - печально. Особенно учитывая, кем были ваши противники, - об участии Колиньяра слухи умалчивали, и герцог до последнего надеялся, что его в парке не было. Зря. Ариго прав - "навозники совсем обнаглели". Хватало и старшего поколения, так еще и молодняк подключился. Стоят ли за этим какие-то целенаправленные действия, или обычное юное нахальство - неплохо бы выяснить. - Как так получилось, что вы с Окделлом при таком раскладе остались относительно целы? В благородство Колиньяра и его хм... товарищей я, понятное дело, в жизни не поверю.
Вальтер Придд на мгновение запнулся, будто слова давались ему с трудом:
- И что сказал врач по поводу ранения? Надеюсь, оно не серьезное.

"Царапина? Если бы", - что бы ни думал Валентин, было очевидно, что заработанная в условно достойной (а как иначе назвать потасовку посреди столичного парка - при куче свидетелей - а сколько их, возможно, было - невидимых) дуэли - отметина - к вечеру дала о себе знать.
- Ноймары и Феншо - вам повезло, Валентин, - что это был не кто-то иной. И те, и другой слишком принципиальны, чтобы оставаться в стороне. И еще более щепетильны - в ее выборе. Иначе быть бы вам с герцогом Окделлом при таком соотношении - разделанными на отбивную, - герцог хотел добавить "из известно чьих родственников", но с оглядкой на все ухудшающееся состояние наследника - решил придержать очередную порцию язвительности. - Я не сомневаюсь, что вы правильно оцениваете ситуацию - и вряд ли будете распространяться насчет дуэли. Но если вдруг "Кровь" или "Слезы" развяжут язык - помните, все сказанное - как в зеркальной зале - возвращается многократно искаженным отражением.
Супрем еще раз пристально взглянул на Валентина. Отпускать его к Ариго было бы лишним. Путь не то чтобы долгий, но это - столица - со всеми ее заковыристыми переулками, сточными канавами и смутными тенями, так и норовящими похоронить в них пешего неосторожного путника любого звания. А в том, что с начинающейся лихорадкой граф Васспард будет недостаточно внимателен - сомневаться не приходилось.
- Час поздний. И я вижу, что самочувствие ваше далеко не идеально - исходя из полученной "царапины". Ваша комната в этом доме вас ждет. Нет смысла подвергать себя лишнему риску. Не думаю, что Ариго будет сильно вас искать этой ночью. Я распоряжусь принести вам горячего вина со специями и чего-то успокаивающе-обезбаливающего.

- Если мне понадобится узнать что-либо еще - я спрошу завтра утром, - Вальтер честно посчитал свой отцовский долг выполненым, а уж количество выказанной сыну родительской заботы и так перешло все мыслимые спрутьи пределы. Теперь осталось только обдумать возможные причины дуэли, но что более немаловажно - ее последствия. Если они конечно будут. Супрем, как всякий разумный человек, не собирался сбрасывать с весов вероятность, что все - не более чем шалости юных щенков, у которых кровь закипает от обилия долгожданной свободы после полугода совместной грызни в "Загоне".
- Доброй ночи, Валентин, - если честно признаться, герцог сам уже достаточно устал за день, чтобы продолжать беседу. Но само собой, показывать упадок сил не к лицу - даже в приватной обстановке с родным сыном. - В любом случае, утро вечера мудренней. Каким бы оно ни было.
Придд мельком скользнул взглядом об выжидающего графа Васспарда и вернулся к бокалу с вином.