Катарина едва не рассмеялась при виде Синтии, изображавшей скромную и милую девочку. Вот только пятно на платье говорило о том, что сия скромница опять что-то натворила по пути к покоям королевы. Любопытно, что?
Королева поманила к себе девочку, а когда та подошла поближе, шепнула ей на ухо:
- Кто на этот раз пострадал от внимания юной госпожи?

- Еще не знаю, милая... пожалуй, я посоветуюсь с тобой. Неси сюда шкатулку, вот на этот столик. Выберем вместе, - Катарина решила, что сегодня она будет игнорировать толпу придворных дам и фрейлин, тем более с младшей Креденьи не скучно. И она еще не научилась льстить. - А где твоя старшая сестра?

Антуанетта с утра успела дочитать "Серебряную птицу", где была описана интереснейшая легенда старой столицы, Гальтары, времен прошлого круга Скал, — автор, конечно, скорее всего выдумал большую часть описанных событий, но умело опирался на исторические факты, подбирая некоторым необычную трактовку, — и теперь направлялась в библиотеку, чтобы отыскать новую книгу для чтения. Сегодня, разумеется, день был особый, и вряд ли удалось бы провести с книгой много времени, День Рождения Её Величества Катарины требовал присутствия всех фрейлин и долгой пышной церемонии. И это было верно, королевство должно достойно отмечать праздник своей правительницы, однако Аннет все же хотела успеть выбрать новый фолиант, чтобы спокойно почитать вечером, после окончания бала.
Она шла по коридору, по которому сновали туда-сюда, спеша с последними приготовлениями, слуги, когда из соседнего прохода, ведущего в будуар королевы, послышался звон разбитого стекла. Нетта, ведомая некоторым беспокойством и, чего скрывать, любопытством, направилась туда.
Причиной шума оказался кувшин, теперь острыми осколками расположившийся на полу. То, что виновник произошедшего, стоящий с подносом в руках, глядел на остатки сосуда рассерженно, а не растерянно-виновато, как можно было ожидать, будь случившееся неудачной случайностью, наводило на мысль, что...
— Жан, что здесь произошло?
— Госпожа виконтесса, — а вот теперь паж, подняв на неё взгляд, и впрямь растерялся, — понимаете, ваша сестра... Ее позвала Её Величество, и когда она торопилась к ней явиться... — Жан замялся, но Аннет уже все было ясно.
Пробегая мимо зазевавшегося слуги, сестра не могла не подставить подножку. А судя по количеству воды, красноречиво отражаемому размером лужи на полу, Синтия в результате подобных действий не могла не замочить платье, хотя вряд ли на это не рассчитывала. Неужели она решилась в таком виде явиться на глаза королеве?
— Синтия сейчас у Её Величества? — осведомилась Нетта, теша себя последней надеждой.
— Да, госпожа виконтесса, — что ж, надеяться не следовало, если Синти чего-то захочет...
Придется и ей нарушить собственные правила, пройдя без особого приглашения в покои королевы, но сестре требовалось указать на необходимость переодевания — появляться в мокром платье на официальной церемонии нельзя ни в коем случае.

Войдя и сделав полагающийся фрейлине реверанс, Антуанетта обратилась к королеве:
- Прошу простить меня, Ваше Величество, однако я вынуждена ненадолго забрать мою сестру, - она бросила на Синтию осуждающий взгляд. - Ей следует сменить платье.

Отредактировано Антуанетта Креденьи (2011-06-25 17:59:52)

Синтия обреченно вздохнула и мученически посмотрела на Ее Величество. В глазах девочки плескалось такое отчаяние и паника, что этого просто нельзя было не заметить. Маленькой Креденьи безумно не хотелось идти с сестрой, которая наверняка прочитает по пути нотации, в очередной раз поясняя своей сестре, что она - бессовестная, безответственная хулиганка, которую просто необходимо отправить в родительский дом. Против самого отправления домой маленькая фрейлина ничего не имела - это было даже лучше. Братик до сих пор дома, хотя ему скоро придется поехать в Лаик, чтобы стать настоящим оруженосцем. Синтия на мгновение замечталась. Сейчас, по крайней мере, ей так и не удалось увидеть оруженосцев. Мальчишки-пажи, придворные, какие-то тессории, генералы, маршалы - всех их Синтия уже наблюдала и для нее все эти дяди были безумно скучны, хотя…
Но сейчас дело было в ином - в мокром платье и сестре. Девочка встала, тяжело, будто бы направляясь на плаху, подошла к Тоше и неодобрительно посмотрела на старшую дочь Креденьи. Затем, искусно повернувшись на одной ножке и раскинув руки в стороны для равновесия при повороте, Синтия кинула умоляющий взгляд на Ее Величество и смиренно пролепетала:
- Вы позволите, Ваше Величество? - при этом руки девочки были сложены в замочек, а голова полуопущена - совсем так, как ее учили себя вести. Сама же девочка с сожалением думала о том, что лучше бы Тоше пришла на десять минут позднее - тогда бы можно было ей, маленькой Синтии, помочь королеве с украшениями - это же так интересно, а как ответственно. Девочка при этих мыслях еще раз горестно вздохнула.

Отредактировано Синтия Креденьи (2011-06-06 00:36:52)

Синтия после слов королевы расцвела и, почтительно сделав реверанс, скрылась за дверью, ловко маневрируя между бегущими и суетящимися слугами. Ну, не совсем ловко - малышка столкнулась с кем-то, несшим что-то явно тяжелое, по крайней мере, по звуку падения этого «нечто» по лестнице, было ясно, что очень тяжелое. Девица же Креденьи растерянно хлопала глазками, усевшись на слуге, который чуть не рычал от раздражения. Но мужчина явно был при дворе достаточно давно, так как кричать и ругаться не стал, только поднял непутевую неприятность на ноги и легонько шлепнул по пятой точке, задавая направление. Но, к сожалению, направление оказалось неверным, а именно было направлено в сторону покоев Ее Величества, так что девчушка развернулась, при этом получив пару раздраженных окриков, и направилась к своей комнате. Но и сейчас путь был не до конца спокойным - на нем встретились Жюль и Жан, те самые мальчишки, с которыми часто играла Синтия. Жюль, быстро оценив масштаб бедствия, а особенно в отношении того, что ходящая первопричина шатается по толпе в одиночестве, взял маленькую фрейлину за руку и уверенно повел в направлении комнат. Первое время девочка старалась вырываться, но Жан, пристроившийся к этой цепочке слева, быстро успокоил Синтию. Средняя из сестер Креденьи сопела, изображала обиженную, но покорно шла вместе с пажами, которые явно задались целью не дать ей побезобразничать.
Наконец, двери комнаты оказались прямо перед девочкой. Мальчишки, несмотря на упорство сопровождаемой, открыли дверь и втолкнули этот маленький деятельный ветерок в комнату. Дуэнья, увидев мокрое платье и сбившуюся прическу, только всплеснула руками и запричитала, что маленькая госпожа умудрилась испачкать самое лучшее платье… Впрочем, быстро нашлась замена. Зеленое, красивое, воздушное. Синтия при взгляде на это чудо ахнула и смутилась. Интересно, по какому критерию то, тяжелое и неудобное платье, было лучшим? По мнению девочки это красивое платьишко с кружевами и еще чем-то невесомым и пушистым, как облачками, было более красивым и чудесным. На этот раз Синтия не крутилась и не возмущалась, пока дуэнья сначала обряжала ее в это чудо, а затем поправляла прическу.
Вышла же девочка из комнаты достойно, важно ступая, как и положено прекрасной даме. Мальчишки оказались на месте, что, впрочем, и неудивительно. Раз эта парочка взялась за что-то, то они точно доведут дело до конца. Малышка расстроенно вздохнула, а затем важно, немного приподняв подбородок, прошествовала к пажам, показывая им, неразумным, свое чудесное платье. Но наряд не впечатлил ни Жюля, ни Жана. Они просто опять взяли свое маленькое наказание за руки и, перекидываясь только им одним понятными шуточками, повели ее обратно.
На этот раз маленькая фрейлина вошла в будуар королевы степенно, аккуратно приглаживая складки своего чуда. При этом глаза девочки сияли неприкрытым восторгом.
Синтия который раз за день присела в реверансе и на этот раз вполне спокойно начала ждать продолжения, только негромко обратившись:
- Ваше Величество, я вернулась.

Синтия, не подозревая о мыслях королевы, тем временем восхищенно рассматривала прическу королевы. Сложные переплетения прядей, закрепленные сложным образом. Девочка представила, как же можно это сделать и как же это больно (иначе просто не могло быть - Синтия всегда вспоминала утреннюю пытку своих локонов дуэньей и с ужасом представляла, что когда-нибудь ей тоже будут делать такое произведение искусства на голове). В глазах маленькой фрейлины загорелся еще больший огонь уважения и восхищения Ее Величеством, которая так легко говорит о ТАКОЙ процедуре, да и к тому же позволяет дамам делать эти сложнейшие сооружения ежедневно.
Услышав приглашение, средняя дочь Креденьи с трудом сдержала первый порыв сорваться и побежать по направлению к маленькой сокровищнице, занимавшей свое место на столике. Все же немного припрыгивая, малышка направилась к столику и вскарабкалась на софу перед ним, а затем, внутри холодея от собственной наглости, откинула крышку шкатулки. В первый миг, не решаясь убрать пальчики с резьбы стенок, девочка немного поглаживала их, стараясь это делать незаметно.
Именно в этой сокровищнице жили те звездочки бриллиантов, так радующие глаз, капельки сапфиров, отблески пламени, заключенные в рубины. Девочка дрожащими руками достала из коробочки тот самый комплект из жемчуга, который, по мнению маленькой фрейлины, больше всего красил Ее Величество.
- Ваше Величество, если вы позволите, - немного дрожащим голосом начала Синтия, - то я думаю, что именно этот комплект пойдет Вам больше всего…
Девочка нерешительно замолчала, боясь сделать ошибку, ведь ей доверили такую важную миссию - помочь подобрать украшения. Обычно такой чести удостаивались более старшие фрейлины, а не маленькая непоседа Креденьи.

Малышка зарделась от похвалы Ее Величества. Девочка радостно улыбнулась и гордо посмотрела на королеву. Похвала значила, что она, маленькая фрейлина действительно на что-то способна. Предложение же помочь Ее Величеству с надеванием украшений сначала немного напугало, а затем заставило еще больше гордиться. Девочка, немного волнуясь, с надеждой посмотрела на Ее Величество и немного несмело спросила:
- Ваше Величество, мне правда можно? Правда можно помочь? Я же маленькая… - девочка несмело опустила глаза. - Я хочу помочь, очеь хочу, честно-честно… - тут же добавила она.

Синтия заворожено наблюдала за действиями королевы. Ее Величество не шутила, когда говорила о том, что маленькой фрейлине можно помочь с украшениями от начала до конца. Внутри девочки все трепетало. Ее Величество и в самом деле доверяла своей маленькой фрейлине, почти что младшей из дам при дворе. Девочка трепетно взяла украшения – ее руки немного подрагивали от волнения и осознания важности момента – и аккуратно понесла его, медленно и аккуратно ступая, к королеве. Затем несколько нерешительно одела на Ее Величество колье, затаив дыхание и постаралась застегнуть застежку. В первый раз этого не получилось, но вот с третьего раза дрожащие пальчики все-таки справились с замком. Дальше необходимо было разобраться с серьгами и браслетом. Девочка, все так же волнуясь, взяла остальные элементы комплекта и замерла, неуверенно глядя в глаза своей богине.
– Ваше Величество? – полувопросительно начала маленькая фрейлина, не решаясь продолжить. Сейчас она напоминала собой маленького напуганного звереныша, который не знает то ли прятаться, то ли виновато прижать ушки к голове, то ли продолжить все делать так, как делала раньше, так как она не допустила ни одной ошибки, а может уже допустила массу…

Август Штанцлер с видом спешащего и занятого человека прошествовал через малую приемную, раскланиваясь с придворными дамами и фрейлинами. К счастью, дотошный Савиньяк дежурил в большой приемной и не помешал кансилльеру.
С царственной девчонкой следовало серьезно поговорить. Она забывает свой долг и ведет себя так, будто она в самом деле полноправная королева при законном короле.
Штанцлер надеялся застать королеву одну. Или, на худой конец, в обществе пары камеристок.
Открыв дверь в будуар, Штанцлер склонился в неглубоком (следует уважать преклонный возраст и шаткое здоровье) поклоне.
- Доброе утро, Ваше Величество.

Отредактировано Август Штанцлер (2011-08-09 01:56:29)

Её заигравшееся величество демонстрировала печаль и усталость. Возможно, даже настоящую. День рождения для коронованной особы это сплошные хлопоты, а отнюдь не праздник.
Но кансилльера мало интересовало, что именно огорчило и утомило Катарину - предстоящее торжество или его появление. За последнее время появилось несколько вещей, которые следовало довести до сведения Ее Величества как можно скорее.
Штанцлер подошел ближе, тяжело по-стариковски вздохнул и произнес, выразительно глядя в глаза отражению Катарины:
- Вы прекрасно выглядите, Ваше Величество. Ваша камеристка великолепно поработала, - кансилльер еще раз тяжко вздохнул и перевел взгляд на девочку, с которой, видимо, разговаривала Катарина до его появления. - А юной фрейлине, вероятно, давно наскучило сидеть на одном месте...

Синтия радостно посмотрела на Ее Величество взглядом преданного щеночка и принялась возиться с браслетом. Впрочем, украшение не упрямилось, а на редкость легко сдалось на милость победительницы. Маленькая фрейлина подняла сияющий взгляд на свою королеву, но в этот миг дверь в будуар снова открылась, пропуская внутрь важного человека, или, по крайней мере, считающего себя таковым. Малышка при виде его поспешно присела в реверансе, достаточно глубоком для приветствия пажа, но не для приветствия знатного господина. Но ведь ребенку многое простительно?
Тем временем королева приняла приветствие новоприбывшего и опять стала почти неживой. Про себя такое преобразование Синтия называла «маской примерной королевы», хотя, по мнению малышки, все примерные маски были мертвыми.
Тем временем взрослые решили уединиться, впрочем, во дворце уединиться было сложно. Синтия покорно присела в положенном низком прощальном реверансе, пролепетала что-то похожее на «Вы позволите Ваше Величество?», затем, дождавшись вежливого приглашения пойти к пажам, немедленно выскользнула за дверь в Малую Гостиную, заняв выжидательную позицию ровно у замочной скважины. Идти к остальным фрейлинам не хотелось – там ждала такая стратегическая засада как сестра, а попасть в руки сестренке, хоть и нежные, но надежные, средней из дочерей Креденьи не хотелось.

Отредактировано Синтия Креденьи (2011-08-30 22:25:38)

Герцог Алва направлялся в будуар королевы, как проходя через кабинет, остановился.
- Стойте! - Первый маршал небрежно бросил поводок своему оруженосцу. - Юноша, подержите-ка пока наш подарок.
Он зачем-то подошел к окну и выглянул на улицу.
- И все-таки сегодня отличный день, в такой день приятно совершать мелкие глупости и заставлять дам тем самым одаривать нас улыбками, не правда ли, граф? - Рокэ обернулся, посмотрел на Лионеля, но тут же перевел взгляд куда-то в сторону. - Хм, кажется, мы и так заставили Ее Величество ждать.

Проходя мимо столика, Первый маршал подхватил арфу Ее Величества, после чего распахнул дверь в будуар королевы.

Граф Савиньяк следом за Первым маршалом Талига вошёл в кабинет королевы. Алва шёл, не оглядываясь, но вдруг резко остановился, перебросил поводок леопарда Окделлу и подошёл к окну. Лионель насторожился: он слишком хорошо знал Рокэ, чтобы думать, что это было простой прихотью. Скорее всего, маршал что-то заметил. Что? Или кого? С того места, где он стоял, капитан королевской охраны не видел ничего тревожного, но это ничего не значило.
- И все-таки сегодня отличный день, в такой день приятно совершать мелкие глупости и заставлять дам тем самым одаривать нас улыбками, не правда ли, граф?
Слова о мелких глупостях и дамских улыбках напомнили о выходке Дарзье. Совпадение? Или наоборот - намёк? Пока неясно, но расслабляться не следует.
- Вы правы, герцог, - отозвался Савиньяк, отметив про себя, что Алва избрал наиболее светский вариант обращения - очевидно, из-за присутствия Окделла - и наблюдая, как кэналлиец подхватывает арфу Катарины. Это уже было вовсе странным. В то, что королева пожелает помузицировать в утро дня своего рождения, Лионель не верил.
Впрочем, времени на поиск отгадок Алва давать не намеревался, прямиком направившись к двери в будуар. Лионель двинулся следом, но через пару шагов обернулся, заметив, что Ричард, всё ещё сжимавший поводок, не идёт за ними. Неужели леопард отказывается повиноваться тому, кто его держит? Если этот зверь слушается только Ворона, с ним будет слишком трудно сладить. Однако присмотревшись, генерал понял, что животное отказывается идти не вперёд, а назад, тогда как молодой герцог явно пытаестся тащить его обратно к приёмной. Лионель пристальнее и с лёгким удивлением взглянул на оруженосца Первого маршала.

Ричард вспыхнул, почти сравнявшись цветом лица с буйно цветущими маками. Совершенно неуместное в этой отчаянной ситуации удивление графа Савиньяка было и в половину не таким обидным, как демонстративное пренебрежение Ворона. Все попытки герцога Окделла хоть как-то помешать позору прекраснейшей и святейшей женщины королевства стоили для Алвы одной равнодушной фразы. Похоже, для этого человека действительно нет ничего святого!
- Граф, вы должны... Прошу!.. Помочь, - быстро заговорил Дикон, понижая тон, чтобы Первый маршал не услышал. - Что-то сделать!..
Он понимал, что выглядит глупо, смотрит почти жалобно - не так, ох не так должен глядеть Повелитель Скал, - но сейчас Ричард готов был даже выставить себя на посмешище жалкими униженными просьбами, лишь бы хоть что-то предпринять!
В этот момент зверюга рванулся, услышав какие-то слова герцога Алвы (юноша даже не разобрал, что тот проговорил, и в отчаяньи подумал, что если Ворону вздумается внезапно на кого-то науськать леопарда, то он, Ричард, даже не успеет понять это вовремя), и теперь уже сам потащил герцога Окделла вперёд, так что Дикон от неожиданности чуть не выпустил повод.
"Нет... Стой, закатная ты тварь!"
Юноша вцепился в поводок обеими руками, как утопающий за соломинку, но животное упорно рвалось вперёд. У Ричарда даже не было возможности выхватить шпагу. Тут уже не до церемоний. Надо попытаться в последний раз. Окделлы не отступают!
- Монсеньор, - проговорил Дикон, стараясь придать голосу должную твёрдость, говорить быстро и при этом не мельтешить, хотя это было трудно, так как он почти задыхался от волнения, - вы не должны этого делать! Её Величество, она... Я вам не позво...
Проклятый зверь снова дёрнулся вперёд, к Алве и выходу в будуар; Ричард некстати зацепился ногой за резную ножку зачем-то и кем-то чуть отставленного в сторону стула, - и, к величайшему своему позору, приземлился куда-то под ноги своему монсеньору.
Прямо на пороге! А что, если Катарина это увидела? Юноша почти мгновенно вскочил - поводок он так и держал одной рукой, и ничто бы не заставило его выпустить, даже это глупое падение! - второй рукой спешно одёрнул колет, чувствуя, как краска заливает лицо ещё больше.
Неужели Алва специально всё подстроил? Он так хотел показать королеве Повелителя Скал в невыгодном свете? Это вполне в его духе. Он намеренно произнёс те слова! Ричард стиснул зубы, испытывая желание тут же выхватить шпагу и показать всем, и прежде всего эру, что он не позволит так с собой поступать. Но здесь была Её Величество. Теперь герцог Окделл должен думать не о себе, а о королеве Талига! А все личные счёты - потом.