Леонард собирался наведаться к Марианне ещё вчера - надо же было взглянуть на то, как поладили баронесса и её новая служанка. К сожалению, весь предыдущий день, как назло, оказался занят пусть и не столь важными, но отнявшими время делами.
Для виду показавшись в гостиной гостеприимного дома сего, генерал изобразил с его хозяйкой светскую беседу, по возможности, недолгую, и ненавязчиво изъявил желание узнать, как обстоят дела у Авелин. Всё-таки, узнать, что именно девушка рассказала своей новой хозяйке, следовало. Заверив, что звать служанку вовсе не обязательно, так как он желал бы поговорить с ней вдали от гостей Марианны, Манрик направился со слугой, который должен был указать ему комнату госпожи Котен. Приказав у двери слуге возвращаться, Манрик зашёл в комнату.
Авелин здесь, кажется, не было, потому что стоящая у окна девушка (или юноша? - в плаще было не разобрать, но судя по росту, всё же девушка; да и не стала бы Авелин на второй же день водить любовников в дом баронессы) была явно не ею. Манрик не стал размышлять над сочетанием добротного, явно дорогого плаща и видом мокрых, встрёпанных волос девицы - скорее всего, бегала по поручению хозяйки в какую-нибудь лавку.
- Дорогуша, позови, будь добра, сюда Авелин Котен и скажи ей, что баронесса на ближайший час освободила её от дел, - небрежно распорядился генерал, надеясь отвлечь девушку от праздного созерцания заоконных видов.

"Задремала, что ли?" - подумал Манрик, подходя ближе.
Разыскивать Авелин по всему дому Марианны желания не было совершенно никакого.
- Сударыня! - решительно окликнул он девушку, с трудом удержавшись от того, чтобы добавить: "Подъём!", хотя был сильно на грани оного окрика. - Вы меня услышали? - голос стал громче, на порядок холоднее и на порядок требовательнее.

В любой другой ситуации сказавший столь дерзкие слова непременно получил бы должный ответ, но генерал был слишком изумлён, чтобы ответить вообще что-либо. По крайней мере, в первые несколько мгновений.
Поначалу он было подумал о тех закатных тварях, по чьей милости ему повсюду мерещится девица Дорак, и о том, почему именно она. Но рассудив трезво, Леонард всё-таки заставил себя смириться с мыслью, что ему не показалось, хотя данный факт был не менее приемлем, чем факт собственного возможного сумасшествия.
Манрик невольно сделал несколько шагов назад и упёрся спиной в закрытую дверь. Мысли смешались и упрямо не желали приводиться в порядок. О том, какой бестолковый вид он в данный момент имеет, Леонард тоже пытался не думать.
- Графиня Дорак? - только и смог он беспомощно вымолвить и без того очевидное. - Простите... - растерянно пробормотал генерал, делая последнюю отчаянную попытку привести мысли в порядок. - Вы...
Умолк Леонард исключительно потому, что лезшее в голову не к месту продолжение (звучавшее примерно как: "...выглядите как упавшая в Данар и взъерошенная кошка") произносить всё-таки не стоило, спасибо и на том, что он это вовремя понял. Хотя при других обстоятельствах это могло бы быть даже весело.

Леонард всё-таки сумел справиться с хаосом мыслей и начать соображать более вменяемо. Приличия требовали сейчас же извиниться, развернуться и выйти за дверь. Но приличия также не предписывали девице Дорак находиться в доме олларской куртизанки. Ситуация показалась слишком нетипичной, чтобы распространять на неё обычные правила.
Манрик вспомнил то, что говорила Авелин. Леони наверняка здесь из-за сестры. Это первое. Второе - то, что девица Дорак находится здесь тайно. Тайно ли от Марианны - вопрос. Но это можно выяснить. А вот что касается Его Высокопреосвященства.... Вряд ли он был так добр, чтобы благословить сей поход. Судя по всему, графиня без сопровождения, а значит, о её визите сюда никто не знает. Вымокла под дождём. Ехала верхом? Подумать о том, что она шла пешком по вечернему - уже почти ночному - городу, было просто немыслимо.
Конечно, всё дело в госпоже Котен.
Эта версия была самой вероятной, но Леонард отчего-то вдруг подумал о другом. Более того, он не успел опомниться, как слова сами вырвались прежде, чем он успел сообразить:
- Кому же могло так свезти, чтобы сама графиня Дорак рисковала ради него своей честью?

- Не затем, - ответил Манрик, только чтобы поддержать разговор, за время которого вполне себе можно решить, что делать дальше. - Да и утешитель из меня никудышний, по правде говоря.
Леонард отдавал себе отчёт, что без предыдущего бестактного вопроса можно было обойтись, и мысленно осадил себя, намереваясь впредь обходитьсмя без колкостей. Хотя по-прежнему делать вид, будто уверен, что она тут из-за какого-нибудь тайного свидания, всё же стоило. Проявлять осведомлённость по поводу Авелин слишком рано.
- А вот кто утешит Его Высокопреосвященство, если он узнает о том, в каких местах вы изволите бывать по ночам? - задумчиво проговорил генерал.
В утешении кардинал вряд ли ли нуждался, а вот в тех, кто сможет быть ему полезным...
- Я не буду спрашивать, отчего вы здесь оказались, - уже совершенно спокойно проговорил Манрик, - это ваше дело. Но, в любом случае, это слишком опрометчиво. Вас кто-нибудь сопровождал? Вы приехали в карете или верхом? Кто-нибудь ещё знает, что вы здесь?
"Кроме меня, конечно же. Многовато сюрпризов на одно семейство, но если один "сюрприз" может подождать своего часа, то второй вполне может оказаться кстати".

- Лучше один раз объясниться, чем подвергать свою жизнь и честь опасности, - Манрик сделал несколько шагов от двери. - Это не столько интерес, сударыня, сколько беспокойство. И о вас, и о Его Высокопреосвященстве. Ведь он будет безутешен, если с вами что-то случится. Ночная Оллария - не самое безопасное место для юной девицы, а дом баронессы - не самое подходящее. Я не буду спрашивать о цели вашего здесь появления - это и впрямь меня не касается, но на остальные вопросы прошу вас всё же ответить, - твёрдо проговорил генерал.
В принципе, это было не так важно. Кто бы ни сопровождал Леони Дорак, это явно был кто-то не столь значительный, чтобы его могли узнать в доме Марианны, а значит, этот человек ничего не решает. Если же девица одна - это ещё интересней. Верный слуга Талига не может позволить родственнице кардинала Талига разгуливать по сомнительным местам, подвергая себя опасности. Его Высокопреосвященство не может не оценить подобную услугу, Манрик был в этом уверен.

- Нет, сударыня, - не меняя тон, только слегка нахмурившись, возразил Манрик, следя взглядом за передвижениями Леони. - Боюсь, это плохая идея. Несмотря на тепло и уют, репутация этого места может нанести существенный урон вашей собственной. Не хотите отвечать на вопросы - дело ваше. Тогда я буду вынужден поступать в соответствии с выводами, которые сделаю сам.
Из того, например, что девица не ответила на вопросы, генерал сделал вывод, что сопровождения она не имела и была уверена в том, что о её выходке никто не знает.
- Верхом ехать нельзя - вы ещё не обсохли и можете простудиться. Поэтому я пошлю за каретой.
"Незначительный повод" и идею "затеряться в толпе" Леонард предпочёл проигнорировать.

- Госпожа Дорак, вам плохо? - обеспокоенно спросил Леонард, оказываясь рядом с девушкой быстрее, чем успел сообразить, и придержав её под локоть.
Вполне возможно, что девица всё же заболела, но если она собралась лишиться чувств, то лучше бы в резиденции кардинала, а не здесь. Манрик был намерен доставить Сильвестру сбежавшую племянницу в целости и сохранности, потому что иначе всё это теряло смысл. Да, именно Сильвестру, а не королеве. Своего покровителя Манрики выбрали уже давно и предпочтений в этом деле не меняли.
- Простите, но я не могу допустить, чтобы вы добирались куда-либо в одиночку.

"Во дворец? Ну уж нет! Такой шанс упускать нельзя. Кто оценит заботу о госпоже Дорак во дворце? А благодарность кардинала дорого стоит".
Леонард невольно взглянул на сжавшие его руку пальцы девушки и взял их в свои, пытаясь определить: просто продрогла, или это действительно болезнь. К сожалению, он мало в этом смыслил.
Манрик подвёл Леони к креслу у камина и усадил в него, отпустив её руку и почувствовав странное сожаление.
- Выбор есть, и, учитывая ваше состояние и недолгое пребывание в столице, позвольте мне сделать его за вас. Ехать сейчас во дворец - не самая лучшая идея. Назавтра весь двор будет судачить о том, что вы явились непонятно в каком виде и непонятно откуда. А вот Его Высокопреосвященство сможет уберечь вас от любых нежелательных глаз и недобрых языков. Итак, я вызову карету, а заодно и врача, чтобы не терять времени, когда вы окажетесь у дядюшки.
Увлёкшись своими мыслями, Леонард даже не заметил, как невольно окрестил кардинала.
На самом деле, генерал подумывал о том, что врач может понадобиться раньше, но был хоть какой-то шанс, что графиню он всё-таки успеет довезти. Если доктор прибудет прямо сюда, ему нужно будет осмотреть девицу, придётся привлекать к этому Марианну, а ещё и Авелин может заявиться в любую минуту.

При этом "Выско" Манрик опять вспомнил встречу кабинете кардинала, отчего губы  чуть дрогнули в улыбке. Генерал отвёл взгляд, преследуя одновременно несколько целей - скрыть очередной приступ веселья при воспоминании о "новых титулах" Сильвестра авторства  его племянницы и избежать умоляющих девичьих взглядов, которые обычно становились серьёзной угрозой уверенности в правильности собственных действий. Графиня имела столь испуганный и умиляющий вид, что хотелось её тут же пожалеть и успокоить, но Леонард сдержался от непрошеных порывов.
Упустить такой шанс выслужиться перед Его Высокопреосвященством? Из-за жалости к девице? Каким глупцом надо быть, чтобы так поступить?
Не зная, чем ещё для пущей убедительности сопроводить свои слова, Леонард накрыл сжимающие его ладонь пальцы девушки другой рукой и проговорил, стараясь придать своему тону как можно больше твёрдости и уверенности:
- Госпожа Дорак, поверьте, Его Высокопреосвященство каждый день получает такие донесения, по сравнению с которыми ваша прогулка по городу - просто детская выходка. К тому же, о чём ему беспокоиться, если вы приедете к нему в целости и сохранности, как и ваша репутация, ведь об этом больше никто не узнает. И, простите, но я не намерен отступать от принятого решения. Я ведь уже объяснил вам, чем этот вариант лучше. Жаль, что мне не удалось вас убедить, но тогда удовлетворимся тем, что Его Высокопреосвященство, я уверен, будет со мной согласен.
Подумав, что заверений достаточно, Манрик медленно отнял руку и осторожно попытался высвободить вторую, которую держала графиня.
- Кто касается мыслей о побеге, - генерал не удержался и снисходительно улыбнулся, глядя сверху вниз на девицу, - поверьте, это мысль неудачная и, боюсь, неосуществимая.

Манрик досадливо сжал зубы. Теперь девица ещё и взбрыкнула. Но это ничего не меняет. Девичий гнев пережить можно, а вот если кардинал узнает, что он здесь был и ничего не предпринял, чтобы оградить Леони от опасностей, грозящих ей вне дворца... Нет, этого допустить нельзя.
Генерал в несколько шагов оказался возле двери и встал между выходом и графиней, примирительно подняв ладони. Раздражение уже нахлынуло и на него, но Леонард постарался придать своему голосу спокойной убедительности. В конце концов, глупо сердиться на испуганную девчонку.
- Госпожа Дорак, зачем же вы так? Никаких "пленниц". Я забочусь исключительно о вашей безопасности. Одной вам сейчас лучше никуда не ходить. Вас могут увидеть, а это недопустимо. Я придумаю, как вывести вас отсюда незаметно. И, позвольте заметить, - его голос также заметно похолодел, - вы тоже находитесь в чужой комнате. Более того, вы находитесь в доме, где вам быть вообще не желательно. Не говоря уже о том, - генерал сделал шаг к Леони и откинул плащ с плеча девушки, - что и выглядите вы не как дама, позвольте заметить. Я верю, у вас были на то свои причины, но факт остаётся фактом.

Леонард почувствовал странную смесь из удивления, смятения и гнева на несправедливое обвинение. От гнева средний сын тессория обычно бледнел, в отличие от отца и братьев, и подозревал, что сейчас он выглядел именно так, и к тому же все вышеупомянутые эмоции не замедлили отразиться на лице. Выйти из себя сейчас было непозволительной роскошью. Самым лучшим было проигнорировать выпады разошедшейся девицы и настоять на своём. Второе генералу оказалось по силе, а первое лишь частично.
- Госпожа Дорак, - чуть ли не сквозь зубы проговорил Манрик, - тогда, позвольте, я вас разочарую тоже. Если вам угодно считать меня последним мерзавцем - ваше право, считайте на здоровье. В таком случае мне не придётся вас убеждать в том, что у меня не было относительно вас... подобных мыслей! Я даже с удовольствием предоставлю вам версию, которая как нельзя лучше впишется в созданный вами образ: я не настолько не в себе, чтобы покушаться на племянницу кардинала; если бы мне наскучила прелестная Марианна, я бы нашёл кого попроще.
Говорить всего этого не стоило, умом Манрик это понимал, но одно дело знать, что негодяем тебя считают какие-нибудь Ызарги Чести или грубые солдафоны, и совсем другое - слышать несправедливые обвинения (причём, совершенно незаслуженно) от хорошенькой девицы, являющейся к тому же родственницей Его Высокопреосвященства. Это было довольно обидно. Почему-то вдвойне обидно это было слышать именно от Леони Дорак, но почему, Леонард и сам бы не смог объяснить. И обида требовала выхода.
Тем не менее, глупо было позволить самому же себе всё и испортить, поэтому Леонард, едва заметно выдохнув, постарался взять себя в руки, сделать по возможности непроницаемое лицо и заговорить невозмутимо:
- Действительно, сударыня, зачем вам могла понадобиться служанка Марианны - совершенно не моё дело, да меня это и не интересует. Тем более, что у данной юной особы может быть на этот счёт своя версия. Я вынужден отказаться исполнить вашу просьбу. И я уже говорил, _зачем_ мне это. Я считаю, что забота - особенно о том, кто в этом нуждается, но не желает признаться, - излишней быть не может. И это мнение останется неизменным. Я прошу вас, успокойтесь. Я всё ещё считаю, что из этой комнаты вам лучше выйти со мной и только в карету, которая отвезёт вас в безопасное место.
То бишь, к кардиналу. Леворукий побери это упрямство! К чему такие скандалы?
Отчего-то Леонард не верил, что Леони боится дядюшку. Что ей стоит согласиться?
Освободить девице дорогу к выходу Манрик и не подумал.

Леонард даже не смог бы ответить, что хуже - болезненные обмороки, гневные выпады или слёзы. Наверное, всё-таки, хуже всего, когда всё это вместе. Особенно в исполнении юной девицы.
При взгляде на плачущую графиню могло, наверное, у кого угодно сжаться сердце от жалости, и Леонард не стал бы исключением, если бы не понимал, что отступать поздно - оставлять всё, как есть, было бы глупо и недальновидно. Если девица доберётся до дому сама, то она не преминёт отыграться за эти вот слёзы живописным рассказом дядюшке о том, как её оскорбили. Но сама она добираться не будет, и это решено.
Вздохнув, генерал подошёл к Леони и, чуть наклонившись к ней, подал руку:
- Сударыня, здесь слишком свежо, чтобы сидеть на полу. Не огорчайтесь; уверяю вас, скоро вы будете в тепле и безопасности, и я более не потревожу вас своим обществом.

На лице генерала явственно отразилось страдальческое выражение. Доставить кардиналу девицу в истерике - это совсем иное чем доставить её же во вменяемом состоянии. Тогда придётся объяснять, что с ней случилось, а Манрик, признаться, и сам не вполне понимал. Возможно, устала, или заболела, или с ней что-то случилось до прихода сюда.
Поддерживая Леони под руку, он поднял её и подхватил на руки. Поднёс к креслу, снова усадил, поправив спавший было с плеч плащ, и подал платок.
- Госпожа Дорак, позволю себе заметить, что если Его Высокопреосвященство узрит вас плачущей, тогда он действительно начнёт беспокоиться. Баронесса Капуль-Гизайль знает, что вы здесь?
Тогда придётся побеседовать не только с Авелин, но ещё и с ней.