...Айрис в очередной раз остервенело ткнула в вышивку длинной иглой, тянущей за собой нитку цвета жухлой травы. Ткань то ли отсырела в сундуке и подгнила, то ли постарались давным-давно заполонившие замок армии серых бабочек, похожих на ожившие комки пыли, но материя предательски поползла прямо под иглой, сводя на ноль старания последних трех дней кряду. Девушка зло зашипела и отшвырнула от себя корзину с рукоделием, та с сухим стуком прокатилась по полу, рассыпая лохматые перепутанные клубки.
- Айри, ты что? - пискнула из угла испугавшаяся Эдит. Дейдри молчала, прижимая к груди свою вышивку.
- Да ничего! - тихо, но яростно взвилась старшая из сестер, нервно заламывая руки. - Нас скоро под этими вышивками похоронит, все сундуки ими забиты, небось, еще со святой Женевьев лежат! Ими уже всю Гербовую башню снизу доверху обить можно! Кому это нужно? Ричард завтра уезжает, а мы сидим здесь и вышиваем, будто все как обычно! Нам даже попрощаться с ним не разрешается!
Ответить сестры не успели - на пороге комнат Дейдри, где ютились девочки, и Айрис якобы присматривала за младшими (на самом деле, скорее, младшие присматривали за ней) показалась Дейзи. Она выглядела виноватой и какой-то подавленной, в голосе чувствовалось смущение:
- Ричард просил передать, что хочет проститься и зовет прогуляться по окрестностям.
Дважды уговаривать себя Айрис не заставила. Пожалуй, ей только такого вот толчка и не хватало, чтобы самой удрать к брату. Оглядевшись, она машинально провела рукой по шее, вскочила, сгребла из кресла свою теплую шерстяную шаль и требовательно приказала:
- Принеси платье для... Ох, нет, переодеваться долго, и могут заметить. Тогда только плащ... Нет, тоже долго. А, к кошкам, так побегу. Ди, я возьму твой плащ, ладно?
Дейдри только обреченно кивнула. Ростом они почти сравнялись, и ее плащ был Айрис впору, только вот что скажет матушка, когда увидит, что дочь сбежала на прогулку, да еще и в домашнем платье? Снаружи на удивление темно для осени, но так же на удивление сухо и безветренно, замерзнуть ей не грозит, а вот испортить одежду...
- Айрис, - заныла Дейзи, на правах подруги звавшая герцогиню просто по имени. - Эрэа Мирабелла разозлится, когда увидит...
- Ну и пусть. На меня разозлится, вы тут ни при чем! И вообще, она всегда злится, - отрезала уже замотавшаяся в плащ сестры Айрис, отпихивая застывшую в дверях молочную сестру брата. - Посиди с девочками, - бросила она через плечо, выбегая в коридор.
Матушка наверняка в часовне, она проводила там в молитвах почти все время, что не кричала на слуг и дочерей и не занималась рукоделием вместе с ними. Из часовни открывается обзор на двор, но чтобы увидеть, что происходит снаружи, надо поднять голову, а вдовствующая герцогиня вряд ли прервала бы молитву, даже начни кто-нибудь штурмовать замок. Если спросить у нее разрешения, матушка наверняка не пустит, только бросит что-нибудь обидное, вроде того, что Окделлы не бегают от неизбежности и не трусят, да сама лично повернет ключ в замочной скважине, запирая строптивую дочь в ее комнатах. А сам ключ оставит при себе, чтоб уж наверняка. Только спрашивать Айрис не собиралась. Остановить девушку тоже никто не подумал, и когда встрепанная герцогиня выбежала к конюшням, она как раз поспела к выводу лошадей. И Чайка, и Баловник были немедленно обласканы, а девушка с молчаливым вопросом во взгляде уставилась на Ричарда, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

Нет, матушка ее не отпускала, и, скорее всего, завтра юная герцогиня получит сполна за свое самоуправство, но Ричард уже уедет и об этом не узнает. Незачем его волновать. Айрис все равно предстоит остаться один на один с матушкой и выслушать тонну упреков, одним больше, одним меньше... Ни вины, ни страха по этому поводу девушка не чувствовала, вернее, страх был, но скорее перед грядущей разлукой, а не перед матерью.
Ричард сбился, замялся и торопливо поднялся в седло, прервавшись на полуфразе. Девушка его хорошо понимала: она и сама никак не могла и не хотела подобрать подобающих слов прощания. Казалось, что если об этом не говорить, то и разлучаться не придется, ну или хотя бы думать об этом, потому что предощущение тоски уже стояло в груди неприятным давящим комком.
Девушка легко поднялась на спину Чайки, печально вздохнувшей и смирившейся со своей незавидной участью. Повинуясь всаднице, лошадка понуро пошла за Баловником, низко кивая в такт тяжелым шагам. Айрис, худая и легкая, была, кажется, последней, кого старенькая Чайка могла носить на себе, но герцогиня никак не могла променять ее на коня помоложе.
- Поехали? Мы ненадолго...
- А лучше бы навсегда! - пробурчала девушка себе под нос, потом мотнула головой, будто стряхивая дурные мысли, и подогнала Чайку, поехав конь о конь с братом. О расставании говорить не хотелось, и Айрис решила заговорить о противоположном. - Ты же к нам вернешься, правда? Ну... потом. Когда-нибудь. Или мы сможем уехать к тебе. Вот было бы здорово...

Айрис на секунду прикрыла глаза, чувствуя, как с каждым тряским шагом лошади щекочут шею выбившиеся из прически пряди и прислушиваясь к тихому шуршанию похожей на подсохшую глину дорожной грязи под лошадиными копытами. Можно было даже различить, как Чайка тихонько вздыхает, жалуясь на судьбу, и в тон ей пофыркивает Баловник...
Ненавидела ли девушка убийцу горячо любимого отца? Конечно. И, несомненно, хотела мести. Но не так...
- Если ты убьешь Рокэ Алву или Дорака, тебя казнят. Еще до того, как Люди Чести смогут победить. А ты обещаешь вернуться. Отец в последний раз тоже обещал... Ричард, мне нужен брат, а не герой! У меня уже есть герой вместо отца, хватит! - неожиданно повысив голос, почти выкрикнула герцогиня и уставилась на брата блестящими то ли от непролитых слез, то ли от возбуждения глазами.
Эгмонт Окделл однажды тоже сделал выбор между семьей и Талигойей в пользу второго, после чего жизнь обратилась в кошмар. И Айрис очень не хотелось, чтобы и Ричард поступил так же.

Девушка глубоко вздохнула, выравнивая дыхание, и кивнула, скорее для себя, чем для Дикона, подтвердив:
- Обязательно!
Ей стало почти стыдно за свой порыв. Как она могла усомниться в брате? Дик молодец, он со всем обязательно справится, и отомстит убийце, и вернется, чтобы вместе с семьей отметить победу! И Надор больше не будет таким сырым холодным склепом, замок станет настоящей цитаделью Повелителей Скал... И ничтожество на талигойском троне будет свергнуто, и змеюка Дорак получит свое... За всех, кого он убил, за все мучения, которые принес...
- Прости. Просто я буду очень скучать. Пообещай еще, что будешь осторожен! Я не смогу без тебя... - попросила девушка. Еще пара секунд молчания, и Айрис решительно прибавила, от возбуждения стиснув коленями лошадиные бока и вынуждая бедную Чайку пойти быстрее:
- А увезти надо в первую очередь Эдит. Ей хуже всех - она слишком близко к сердцу воспринимает, когда матушка злится, и у нее от этого приступы чаще и хуже, чем у меня. Нам с Ди проще, мы потерпим.

Задумавшись над словами брата, Айрис даже не поняла, что произошло. Баловник вдруг заржал и дернулся, то ли толкнул Чайку, то ли лягнул, то ли хлестнул хвостом, то ли просто напугал, и старушка - откуда только резвость взялась? - вдруг прянула вперед и вбок, ломая придорожные кусты. Айрис стала крениться набок и не успела выровняться - какая-то особо упрямая ветка зацепилась за не предназначенную для верховой езды юбку и буквально сдернула девушку с седла. Ременной повод содрал кожу на руке прежде, чем герцогиня успела его выпустить, Чайка куда-то отскочила и пропала из поля зрения.
Наверное, будь Айрис более сосредоточена, не замечтайся она - и девушка бы усидела и справилась с лошадью, но герцогиня расслабилась, положившись на чайкино спокойствие и знакомую дорогу. Сколько раз они тут ездили, с Ричардом, с отцом... В темноте, правда, не приходилось, но все равно дорога на несколько хорн от замка, до самой Лебединки, была знакома до каждого камушка, и неожиданностей герцогиня не ждала. Ан нет, надо же было какой-то ночной птице напугать лошадей?!
- Дикон! - позвала девушка, торопливо завертев головой и пытаясь понять, где дорога, где лошадь, где Ричард, где Баловник, где она сама и что вообще случилось.

- Жива! - сразу же крикнула девушка, расслышав испуганный голос брата. - Дик, я здесь! Я... ой! - Айрис попыталась подняться и охнула от боли. Стремя она тоже не успела бросить вовремя, и больно потянула ногу, когда Чайка рванулась прочь. Девушка поднялась, только уцепившись за росшее рядом деревце, и наконец разглядела темную фигуру - Ричард спешил к ней со стороны дороги, видно, Чайка с ней соскочила куда-то под откос - как только ухитрилась не упасть и не подмять всадницу!
- Все в порядке! - заверила герцогиня, наконец выпрямившись и выдохнув. Она вывалялась в листве и грязи - хорошо хоть, подсохшей, волосы растрепались, платье, кажется, порвалось, но разглядеть, сильно ли, не получалось. Наступать на ногу было больно, но терпимо, содранная ладонь горела, но крови не было. - Что случилось? Где Баловник и Чайка? Ты... Ой, у тебя кровь? - испуганно закончила она, наконец разглядев в темноте лицо брата и алую полоску на его щеке.

-Ты можешь идти?
- Могу! - упрямо тряхнула головой Айрис. Ступать было больно, но терпимо, а дома она замотает лодыжку каким-нибудь платком и через пару дней уже думать об этом забудет, будто в первый раз ей приходится подворачивать ногу...
- Баловник ускакал к Лебединке, наверное, его там поймают, а вот Чайка... Ой, Айри, а что... что если Чайка ускакала к замку? - предположил брат, заставив девушку похолодеть. Ларс Чайку узнает, не может не узнать, и что подумают, когда старушка вернется без всадницы? Поднимут на уши весь замок, и матушка наверняка узнает, а достанется Дейзи и Ларсу, которые отпустили герцогиню гулять. И сестрам наверняка достанется, потому что не остановили и не нажаловались матушке... Значит, надо срочно вернуться! Хоть бегом, но срочно! Так слуги еще могут их пожалеть и прикрыть перед вдовствующей герцогиней...
Айрис уже хотела кинуться назад по дороге, но Дику пришла в голову мысль еще страшнее предыдущей, заставившая девушку застыть:
- А если... если она удрала в лес?! И Баловник тоже?! Волки...
Тоненькая, почти неслышимая ниточка звонкого воя была ему ответом. Айрис зажмурилась. Как бы она ни костерила сейчас мысленно Чайку и Баловника, мысль о том, что их могут задрать, тут же вымела все упреки в адрес невоспитанных лошадей и выжала на глаза слезы.
- Надо их найти! Поскорее! - выкрикнула девушка, совсем не думая о том, что им с Ричардом в ночном лесу с волками не безопаснее, чем лошадям, потому что без старенькой длинноухой Чайки и бестолкового Баловника жизнь будет не жизнь, в этом Айрис была уверена.

Айрис резко обернулась на обочину. Кусты в одном месте были разворочены, значит, именно там они соскочили с дороги...
- Здесь Чайка рванулась в сторону, - озвучила девушка. - Я еще была в седле, потом упала, а она куда-то отскочила... Там наверняка должны быть сломанные ветки, пойдем посмотрим! - не дожидаясь ответа, герцогиня, прихрамывая, двинулась туда, откуда они с братом только что выбрались. Она оказалась права - разломанные ветки и клок лошадиной гривы четко указывали направление поисков. - Идем? - с ноткой неуверенности спросила девушка, дожидаясь Ричарда.

Если бы брат соизволил выслушать мнение Айрис по поводу своего предложения, она бы несомненно увязалась следом. Хотя бы потому, что вдвоем не так страшно - что в лесу, что на вечерней дороге. Но Дик, едва договорив, кинулся в лес, и девушка просто не успела возразить. Пришлось подчиниться и остаться на месте. Пару раз до герцогини долетел голос брата, зовущего ее непутевую лошадь, потом все стихло...
Айрис обхватила себя за плечи. Пока она сидела в седле пышущей сонным теплом Чайки, холода не ощущалось, но теперь, одной, в промокшем платье быстро стало зябко. Время то ли летело, то ли еле ползло - периодически девушке казалось, что уже светает, но потом она поднимала голову и видела луну за дымкой облаков, которая упрямо торчала на одном месте, будто прибитая. Десять минут она простояла одна или целую вечность? Чужой его знает, но разум принялся судорожно искать обходные пути. Герцогиня подумала, что вряд ли Баловника отличат от рабочей лошади, и селяне, ложащиеся с заходом солнца, не станут ночью ловить беглого коня. Дождутся утра - и только тогда поведут, если вообще поведут... А если коня поймают солдаты, дежурящие у переправы через реку, то до смены его тоже никто никуда не поведет, а это, скорее всего, тоже утро. В общем, как ни крути, а стоит она тут напрасно.
Придя к такому выводу, Айрис немедленно ринулась вслед за братом, на всякий случай вывесив плащ Дейдри на придорожном дереве. Стало совсем холодно, зато истрепанное золоченое шитье тускло поблескивало, выделяясь, да и вообще широкое темное пятно было хорошо видно на фоне кружева ветвей, привлекая внимание. Девушке, видимо, повезло, потому что после непродолжительных рысканий туда-сюда она ухитрилась не только не потерять из виду дерева с плащом, но и просто так натолкнуться на Чайку, которая, как выяснилось, далеко не ушла: запуталась поводом в ветвях, и смиренно ждала, всем своим видом демонстрируя раскаяние и умоляя забрать ее отсюда домой.
- Хоть бы заржала, дурища, - укорила Айрис, выпутывая повод, и прильнула к лошади всем телом, греясь ее теплом. Все равно платье было безнадежно испорчено еще раньше.
Брата видно и слышно не было.
- Ричард! - во весь голос крикнула девушка, но крик словно бы тонул среди палой листвы и сырых стволов. Тут же немилосердно запершило в горле, Айрис согнулась пополам от кашля, уже едва выдохнув. - Дик, где ты?..

Повиснув на появившемся невесть откуда брате, девушка судорожно пыталась выровнять дыхание. Кашель удалось унять, даже слегка успокоиться, тем более, что Ричард, за которого она так перепугалась, был рядом, целый и невредимый. Крепче прижавшись к брату, Айрис уткнулась лбом ему в плечо.
- Чайка... нашлась... запуталась здесь... - сдавленно поведала она, выдавая по слову с каждым выдохом. Приступ потихоньку отпускал, быстрее, чем обычно. Хоть это радовало. - Я испугалась... Думала, ты заблудишься... Или волки... А она... паршивка... стоит, и... молчок... Хоть бы заржала... Молчок!
Выражая всю глубину своего возмущения, герцогиня, не оборачиваясь, помахала кулаком перед носом у лошади. Та философски фыркнула и потянулась мордой, ткнувшись плюшевым храпом в руку, проверяя, нет ли в мельтешащем перед мордой кулаке чего-нибудь съедобного. Теперь уже фыркнула Айрис, все так же, не оборачиваясь, погладила лошадь вдоль стрелки на морде и вдруг облегченно рассмеялась.
- Теперь еще Баловника... найти, - уже ровнее заметила она.

Слава Создателю, судьба, решившая поиграть с братом и сестрой то ли в догонялки, то ли в прятки, то ли во все сразу, признала за ними победу и сама подослала назад непутевых лошадей. Заслышав крик Дикона, девушка немедленно потащила Чайку назад к дороге. Кобыла не то чтобы упиралась, но то и дело спотыкалась и еле переставляла копыта, и Айрис заподозрила неладное. Прихватив по пути вывешенный на дереве плащ, девушка все-таки вывела Чайку на дорогу и заставила пройтись. Так и есть, та захромала.
С детства предпочитавшая проводить большую часть свободного времени на конюшне, Айрис умела обращаться с лошадьми. Смогла бы и заседлать, и почистить сама, если бы пришлось, и проверить копыта тоже умела. Заставив кобылу согнуть ногу, на которую та хромала, девушка огорченно цыкнула и повернулась к брату.
- Дик, эта паршивка потеряла подкову. И, кажется, поранилась, хоть и не сильно, но верхом я назад не поеду... Дойдем так?

Айрис хотела было возразить, но представила себе дорогу до замка и передумала. После подъема по склону слегка кружилась голова, дышалось по-прежнему тяжело. Если сейчас еще и пешком преодолевать идущую в гору дорогу  к замку - она рискует просто свалиться, а это будет уж совсем слишком...
- Спасибо, - быстро сказала девушка, радуясь предусмотрительности брата. Даже в седло с привычной легкостью подняться не получилось - от рывка потемнело в глазах, и герцогиня едва не кувыркнулась через лошадиную спину, удержав равновесие в последний момент. Он досады, злости и ощущения собственного бессилия на глаза навернулись слезы.
- Вот и попрощались... - почти со злобой выдохнула Айрис, выпрямляясь в седле Баловника. - Прости. Я, недотепа, ухитрилась тебе последний вечер дома испортить.

- Если и так, то эта всячески намекала, что тебе лучше остаться! - мрачно буркнула Айрис, наматывая на кулак прядь гривы, а другой рукой пытаясь украдкой вытереть глаза. Она не плакала давно, очень давно - слезы всякий раз вызывали приступы, и девушка выучилась заменять их смехом. Смеяться в лицо обидам и горестям - это красиво и дерзко, матушка, конечно же, не оценила, слуги смотрели кто с осуждением, кто с тайным восхищением, а девушка вовсе не изображала вызов всему свету - просто смех у нее иногда был вместо рыданий, только кто бы это понял...
Дотянувшись до повода Чайки, девушка намотала его на переднюю луку седла, чтобы брату было проще, и легла грудью на шею Баловника, уткнувшись лицом в жесткую, пахнущую конским потом гриву.
- Поехали... - невнятно пробурчала она, шмыгая носом. Почему-то сейчас посмеяться не выходило даже у нее.