- Это можно расценивать как согласие танцевать? - тут же ухватился за идею Альберто. - Договорились! Я даже могу сыграть то, что тебе больше всего нравится! - рассмеялся. - Только что-то мне подсказывает, что нас могут выгнать в связи со всем этим представлением!
И честно исполняя обещание, данное Эмилю, наполнил свой бокал в третий раз и принялся за вино.

Чуть склонив голову к правому плечу, Лионель с любопытством наблюдал за происходящим. "Интересно, - подумал Савиньяк, выслушав наглую тираду Манрика, - он полагает, что один из нас его вызовет, рассчитывает, что мы не станем реагировать на пьяный бред, или не вполне осознаёт, каковы могут быть последствия подобных выступлений?". Впрочем, Лионель в любом случае не собирался связываться с рыжим генералом, как и, судя по всему, Эмиль. И дело было отнюдь не в том, что Манрик был таким уж опасным соперником (разумеется, фехтовал он вполне достойно, но всё же сын тессория и брат церемонимейстера не чета потомственному военному), и даже не в том, что капитан королевской охраны давно вышел из того возраста, когда в ответ на любую шпильку рука непроизвольно вцепляется в эфес шпаги (ныне старший Савиньяк с куда большим удовольствием возвращал колкость с процентами и наблюдал, как "оскорбитель" не находит достойных слов для ответа), в данный момент его даже не волновало, что в случае дуэли между двумя дворянами, занимающими столь высокие должности, победителю, вполне возможно, придётся на время покинуть Олларию (впрочем, граф имел основания полагать, что кардиналу и Первому маршалу он нужнее в столице). Просто Лионель счёл, что Манрик своё уже и так получил и наверняка ещё получит добавки. Во всяком случае, Вальдес уж точно не промолчит, да и Рокэ сейчас не в том настроении, чтобы любезничать с гостем нежеланным, да ещё и ведущим себя вызывающе. С Вороном же Ли сам не спешил бы вступать в серьёзный поединок хоть на шпагах, хоть на языках, даже в трезвом состоянии, так что у пьяного Леонарда, если Алва передумает хранить молчание, отделываясь краткими комментариями, шансов и вовсе не было. И, в конце концов, кто знает, что у него случилось - скорее всего, он не на пустом месте напился, тем более, что прежде Савиньяк подобных наклонностей за сыном тессория не замечал, как и за прочими членами этого семейства.
Так что Лионель предпочёл сохранить нейтралитет и продолжил наблюдать за отчаянными и, к слову, небезуспешными попытками Манрика объясниться с Сильвестром.

- О, я еще и не такое умею, - Ротгер свел брови, вглядываясь в опустевший бокал как добрый олларианец в глаза грешника, в надежде пробудить в том стремление к покаянию. Бокал каяться не желал. Очевидно потому, что Ротгер сам то не был ни олларианцем ни эсператистом. Отринув смутные терзания Вальдес мысленно помянул закатных тварей, добавив для красоты еще несколько весьма интригующих оборотов и долил себе вина, благо бутылки тут были в количестве.
- Научить сухопутную лошадь марикьярскому танцу? Интерресная задачка, думаю, что получится. У вас с чувством ритма как, Эмиль?

Поймав исполненный вселенской обиды взгляд Манрика, Рокэ хмыкнул и отвернулся от рыжего. Первый маршал был абсолютно не рад явившемуся непонятно зачем Леонарду.
А вот обсуждение, разгоревшееся среди близнецов и доблестного ВМФ, Талига было интересным. Ворон прислушался. Впрочем, долго прислушиваться не пришлось.
-Общество получило вдоволь вина и желает музыки. В твоем доме, полагаю, найдется приличная гитара? - на эти слова Альмейды Рокэ возмущенно фыркнул.
- Да за кого ты меня принимаешь, Рамэ? - притворно-обиженно спросил герцог. - У какого уважающего себя кэнналийца не найдется гитары?! Только я бы на вашем месте повременил, господа. Сначала досмотрим спектакль "Леонард Манрик объясняется с кардиналом, а если объяснение мне не нравится, то независимо от того, понравилось оно кардиналу или нет, Манрик летит с лестницы вниз головой", - последние слова Алва произнес нарочито громко.

Герцог Алва отвел глаза первым. Он мог бы и продолжать эту игру в "гляделки", но мало ли как мог отреагировать Рамон. Порой Альмейда бывал несколько... непредсказуемым.
- Ладно, господа, - лениво протянул Рокэ. - Я дам вам гитару. Но при одном условии. Вы не дадите ее Ротгеру. Иначе я не знаю, что я с вами сделаю. Хотя нет, знаю... Только вот вам об этом пока что не скажу, - Ворон улыбнулся и встал.
Алва вышел из комнаты, а через несколько минут вернулся, неся гитару.
- Получите и отчитайтесь в получении, - хмыкнул Первый маршал, торжественно вручая гитару Берто.

Юноша вскочил и чуть ли не с поклоном принял гитару из рук Алвы.
- Благодарю, соберано... - Альберто с любовью взял гитару.
Огляделся, в поисках подходящего места, где можно было бы сесть, но увы, все кресла были уже заняты, не сидеть же на столе! Это Ротгер вечно сидит вечно то на подоконнике, то на столе...
- Альмиранте, вы не притив? - спросил у Альмейды, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел адмирал.

Леонард вздрогнул, как от удара. Еще даже не успев подумать о том, что делает, он резко вскочил (ну, насколько это было возможно резко), и тут же об этом пожалел, потому что в глазах мгновенно потемнело, а ощущение пространства перекрутилось так, что он не вполне осознал, где верх, а где низ. Упавший на пол, по счастью, пустой, бокал и вовсе выпал из поля зрения Манрика. Впрочем, для мало-мальской стабилизации ощущений хватило пары мгновений, за которые лицо генерала успело обрести оттенок почти неживой бледности.
- Господин Первый маршал, я бы очень не хотел утруждать вас таким низменным делом, как спускание кого-либо по вашей собственной лестнице. Поверьте, будет быстрее и рациональней, если я сам спущусь, притом, тем способом, который мне покажется наиболее удобным и приемлемым.
Попытка сдержать тон в рамках приличного удалась. Наверное. Несмотря на то, что глаза генерала гневно сверкали, а подбородок едва заметно подрагивал.
- Моё почтение, господа. К тому же, я всё равно не люблю танцы, - добавил он голосом, способным поспорить температурой с вершинами Сагранны.
Что, однако не помешало ему бросить на гитару исполненный неприкрытого сожаления взгляд.
Теперь дело за малым. Осознать, где выход. К своему величайшему ужасу, Манрик понял, что никак не может сориентироваться в пространстве. Он даже не мог вспомнить, с какой стороны вообще подошёл к этому треклятому креслу.

Лионель бросил на Алву до крайности удивлённый взгляд. "И какая муха его укусила? - Савиньяк едва удержался от того, чтобы открыто пожать плечами. - Пожалуй, Манрику действительно не стоит задерживаться, иначе на утро крестятся чьи-нибудь клинки, а это уже лишнее".
Граф, сидевший ближе всех к побелевшему от вполне закономерного негодования генералу, поднялся (в отличие от взбешённого Манрика, без излишней резкости, прекрасно осознавая, к чему подобное может привести с учётом выпитого за вечер) и сделал шаг к двери, которую судорожно искал сын тессория.
- Прошу прощения, господа, - спокойно сказал Ли, - я покину вас буквально на пару минут. Альберто, надеюсь, Вы не настроите гитару быстрее - мне бы ни в коем случае не хотелось пропустить начало.
Савиньяк не торопясь подошёл к двери кабинета и широко распахнул её. На пороге Лионель на мгновение обернулся, бросив мимолётный взгляд на Манрика и надеясь, что тот воспользуется указанным путём к отступлению.

Отредактировано Лионель Савиньяк (2011-03-17 00:40:11)

Эмилю было хорошо и бесшабашно. Чувство собственного достоинства осознало, что в его услугах в ближайшее время не нуждаются и тихо свернулось в клубочек в глубине души, уже готовой вместе с телом на безумства. Граф подмигнул Вальдесу, давая понять, что с чувствами проблем не будет. Марикьяре болтали, Савиньяк рассеянно слушал... И тут Рокэ выдал такое, что с опешившего Эмиля слетела половина опьянения. Так резко, даже грубо разговаривать с гостями... Недостойно это сильного. Неужели Рокэ настолько устал? Эмиль знал Первого Маршала не первый год, и был уверено, что никакая злость не заставит его потерять контроль над собой.
Савиньячк хотел, было, вмешаться, но не успел. Альмейда обменялся с Рокэ жгучими взглядами и выиграл эту безмолвную дуэль. Ему проще, они знакомы с детства.
Манрик вспыхнул и побледнел обратно, резко уверил Рокэ, что сам найдет и дверь и лестницу и заозирался в поисках двери.
Рыжего генерала стало жалко. Эмиль, сам недавно весьма резко подтрунивавший над Манриком, сейчас сочувствовал бедной жертве и поймал себя на мысли, что сыну тессория хочется помочь. Каким бы ни был он наглецом и лгуном, ТАКОГО он не заслужил.
Подняться с пола и как-нибудь потактичнее проводить бедного генерала к двери Эмиль не успел. Это со всей естественностью сделал Лионель.
Впрочем, его жест доброй воли остался не оценен. Манрик зыркнул на Ли недобро и вышел сам.
Эмиль покачал головой и неопределенно пожал плечами. Сцена получилась весьма гадостной и оставила ощущение липкой смолы, от которой и не избавишься, и не проигнорируешь. Скорее бы, чтоли, Альберто настроил гитару! Музыка сглаживает подобные казусы куда лучше слов.

Отредактировано Эмиль Савиньяк (2011-03-17 01:48:36)

Манрик открыл глаза и взглянул на собеседника. Смысл сказанного им дошёл до сознания генерала весьма туманно, но всё же дошёл.
- Что вы, сударь, поведение Первого маршала Талига вызывает недоумение у всех и всегда, насколько я помню, - Леонард не смог сдержать усмешки. - Ну, и за это его, в общем-то, любят. Так как недоумение невольно начинает ассоциироваться с бесконечными победами.
- Что ж, спасибо за веру в мои силы, Эмиль... гхм, господин граф, - добавил он, кивнув на прощание в ответ.
Последняя фраза Савиньяка отчего-то развеселила генерала, и он проговорил, скорее уже обращаясь к самому себе, чем к удалявшемуся графу:
- Разгонять с души закатных тварей? Как это расточительно. Лучше я найду им достойное практическое применение.
Манрик уверенно взялся за перила и осторожно шагнул на ступеньки.

Генерал Манрик методично считал ступеньки - это хоть как-то помогало сконцентрировать пытающееся рассеяться внимание и не потерять твёрдую опору под ногами, поэтому он чуть не оступился от неожиданности, когда его окликнули. В голове почему-то крутилась фраза Савиньяка о перилах, и Леонард ухватился за них так крепко, как только смог. Для надёжности поставив одну ногу ступенькой выше, чем вторую, он обернулся, пытаясь осознать сказанное ему, и глядя на маршала снизу вверх с нескрываемым изумлением, смешанным с усиленно подавляемым гневом.
- Господин Первый маршал, - медленно произнёс Манрик. - Как вы видите, я ухожу совсем не быстро, как бы мне того ни хотелось. Леворукий меня побери, неужели я не успел убраться до того, как вы решили самолично исполнить свою угрозу? Но в этом виноваты ваши родовые архитекторы, а никак не я. Эти лестницы... Их, видно, выдумал какой-нибудь злобный трезвенник. Впрочем, уверен, для вас это не проблема.
Леонард помолчал, усиленно сжимая расхваленные графом перила.
- Я полагаю, у вас их вообще нет.

- Странно, очень странно, а ведь я был уверен, что как раз собираетесь. Правда, я заметил, что Его Высокопреосвященство не благословил вас на это дело, видимо, потому что слухи о вашей дружбе с Леворуким правдивы...
Слова звучали сами по себе, а Леонард существовал совершенно отдельно от них, не сознавая, что это его слова.
А вот что он осознать успел, так это то, что его руки от удивления опрометчиво отпустили перила, и пространство не замедлило этим воспользоваться. Оно вновь смешало все внешние ориентиры, заставив генерала невольно сделать шаг назад, позабыв, что он находится на лестнице. Опоры под ногой внезапно не обнаружилось, и Манрик успел подумать лишь о том, что сейчас злая шутка Первого маршала воплотится в жизнь, совершенно независимо от него.