Айрис вертела головой и не слушала толком своего спутника. Все-таки бродить по городу с настроением тусклой безысходности и подступающего отчаяния и ездить вот так, любуясь красотами - это вещи абсолютно разные. Город, раньше казавшийся девушке слишком ярким, слишком суматошным и суетливым, переполненным жизнью, сейчас обрел странное очарование. Там, где раньше хотелось сжаться и спрятаться, теперь можно было свысока глянуть на прежние страхи.
Ехать в экипаже Айрис нравилось. Нет, конечно, не то что верхом, когда всем телом чувствуешь тепло лошади, сливаешься в едином рывке с могучим и прекрасным зверем... Но все-таки свысока поглядывать на спешащих горожан из окна кареты было приятно. Айрис мигом забыла о наставлении Эмиля не высовываться, но она была искренне уверена, что узнать ее здесь некому.
- Я бы сказала, что хочу увидеть, если бы знала столицу чуть лучше, а так мне остается только полностью положиться на вас, - девушка сияла и лучилась, как начищенная монета. - Сударь, как вы думаете... Мне помогла вас отыскать одна девушка, она была очень добра. Не будет вреда, если я снова увижусь с ней? Хотя бы чтобы сказать, что со мной все в порядке, и отблагодарить.

Девушка капризно нахмурилась, оборачиваясь на Эмиля. Мрачное серое аббатство ее не впечатлило - от него так и тянуло холодом, а эсператистской серости и строгости хватало и в Надоре, как и развалин. К тому же, Айрис не нравилось, когда ее вопросы оставались без ответа, по крайней мере, без уважительной причины. В данном случае причины герцогиня не видела, правда, унижаться и просить дважды тоже не собиралась. Ее проигнорировали - ну и ладно, она не станет твердить одно и то же, когда ее не желают слышать. Просто поступит на свое усмотрение, если Эмиль не считает нужным предостеречь - то есть обязательно отыщет Селину и подарит ей... да хотя бы свое колье с рубинами (впрочем, рубины в нем или камни подешевле, Айрис не знала), среди прочего взятое из дому! Не самое ценное, конечно, и само по себе подарок, да и просто жалко... Но с другой стороны на самой герцогине оно смотрелось как ошейник - слишком грубое и громоздкое. Продать у Айрис рука бы не поднялась, а Селина сможет поступить на свое усмотрение...
- Да, едем скорее, и можно напрямик, то есть, как быстрее, рыночная площадь - это неинтересно... - отвлеченно бросила девушка, думая о Селине и белой красавице Ньеве. Когда они решат с Ричардом, как поступить, - конечно же, брат не вернет ее в Надор! - Селину можно будет пригласить с собой, ведь герцогиня имеет право на компаньонок. А Ньева наверняка уже застоялась, и предвкушение первого знакомства с чудесной лошадью отзывается приятной дрожью...

Айрис покорно отползла вглубь кареты, решив, что здесь перечить в самом деле глупо. Эмиль прав, Ричард вовсе не порадуется, если его сестра окажется под арестом, да и доставлять брату проблемы ей не хотелось. Нет, наверняка можно было спокойно сочинить историю, что вызвана в столицу она была братом или самим Эмилем, если Ричард не имеет права приглашать гостей, приехала одна из-за проблем в дороге, не отметилась на воротах из-за разгильдяйства стражи... В принципе, Айрис знала, что Окделлы могут приезжать в Олларию по приглашению, а граф Лэкдеми ее вроде как даже пригласил. Неофициально, конечно. А значит, официальное оформления этого приглашения - целая куча трудностей, так что лучше ей все-таки не высовываться.
Прикрыв глаза, девушка откинулась на подушки сидения, позволяя мерному покачиванию экипажа убаюкивать себя. В ближайших радужных планах маячили Ньева, Селина и брат, солнце светило, город гудел, а герцогиня Окделл чувствовала себя усталой и чем-то неуловимо недовольной. Что же такого дурного случилось в последние дни, о чем она успела забыть?
Ах, да. Рокэ Алва. Убийца, предатель, эр ее брата. Ночной кошмар - в самом деле, после смерти отца девочке несколько раз снился его убийца, хоть Кэналлийского Ворона она никогда не видела. Человек, одна мысль о котором отравляла безмятежное счастье вольных дней. Человек, которого ее гостеприимные хозяева считали другом... Конечно, для них предателем и убийцей был Эгмонт Окделл.
Тихо цокали копыта, шумела охрана у ворот, а Айрис, ровно и размеренно дыша, заставляла себя собрать все ненужные мысли и запереть их понадежнее и подальше. Не время и не место выяснять отношения. Отца не вернуть, а жить надо. Рокэ Алва отнял у детей Окделлов жизнь, этого нельзя простить, но можно забыть...
- Граф, если это не слишком наглая просьба - расскажите мне о своей семье, - проговорила Айрис, не открывая глаз.

Ничего особо интересного Эмиль, конечно, не рассказал. Еще бы - с чего это ему откровенничать о семье с чужой, в общем, девицей. Даже если эта самая девица всего лишь хочет попытаться понять, как это - по-настоящему любить родных и жить счастливо... По-настоящему быть семьей?
- Он погиб, когда Арно было 6 лет. Убит Карлом Борном, которого считал другом.
- А мне было одиннадцать, когда отец погиб, - зачем-то вздохнула девушка, глядя перед собой. - Хотя убил его, без сомнения, враг... - у нее вырвался нервный смешок. Припоминать друг другу обиды можно бесконечно, зачинщиками все равно оставались сначала Борны, потом Окделлы. Виноватыми или нет - одному Создателю ведомо.
Разговор увял сам собой, когда экипаж остановился. Айрис показалось, что ее спутник вздохнул с облегчением, и она удивилась про себя - зачем тогда рассказывал, если подобные разговоры ему неприятны? Уж на такую тему требовать ответы герцогиня бы не стала. Довольно было просто сказать, что эта тема запретна... Понять бы еще, с чего. А, впрочем, это не ее дело.
Выбравшись из кареты и приласкав в очередной раз потянувшуюся ей навстречу Ньеву, Айрис краем глаза проследила за Эмилем. Тот вскочил в седло и явно ждал, что она последует его примеру. Это было почти забавно: дома ее всегда подсаживали в седло Ричард или слуги, если бы кто-то увидел, что старшая дочь Окделлов поднимается на лошадиную спину самостоятельно, ее бы строго отчитали за нарушение этикета. А ее спутник твердо уверен, что Айрис прекрасно справится сама, и, в общем, прав: тайком от матери девушка не раз самостоятельно чистила и седлала свою лошадь, что уж говорить о езде...
Ньева была куда выше Чайки, но гордость придала сил, и Айрис безупречным движением поднялась в седло, сев по-мужски. Еще один запрет нарушен, но так ей нравилось больше. Выровняв длину поводьев, герцогиня обернулась к графу.
- Я за вами. Куда скачем? - глаза у девушки снова радостно заблестели.

Арлетта чуть отодвинула занавеску на окне кареты и посмотрела, где они едут. Уже предместья Олларии... Еще час, и она наконец-то окажется в родовом особняке Савиньяков. Горячая вода, свежая одежда, приятный ужин в компании сыновей. По крайней мере графиня очень надеялась, что Лионель и Эмиль, а возможно и Арно, в Олларии.
Аннетта, сидевшая напротив, задремала, утомленная дорогой. Сегодняшний переезд был самым долгим. Они выехали затемно, и даже не останавливались на обед. Арлетта хотела как можно быстрее попасть в Олларию. Дорога из Сэ в столицу ее утомила.
Она задумчиво пробарабанила пальцами по сидению. Оллария, Оллария... столица, которую она, мягко говоря, не любила. Но с этого года она осталась в Сэ одна. Возможно стоило пересмотреть свое отношение к столице?
Арлетта еще раз прокрутила в голове разговор с Бертрамом, состоявшийся перед ее отъездом из Савиньяка. Надо будет найти Марселя...

Отредактировано Арлетта Савиньяк (2011-03-24 17:05:44)

На нашкодившего Арно она похоже, нате вам! То Эмиль чуть ли не огрызается на вопросы о семье, то сам выдает такое, что не знаешь, оскорбиться или расхохотаться и поблагодарить за комплимент. Наверное, сравнение с братом - это все-таки хорошо. Во всяком случае, сама Айрис могла бы сравнить кого-либо с Дейдри или Эдит только в самом хорошем значении. Создатель, две недели прошло, а она уже отчаянно соскучилась по сестрам!
Додумать ей не дала Ньева, радостно рванувшаяся вслед за Фульгатом Савиньяка. Кобылка явно не ждала от новой всадницы ничего особо выдающегося, наверняка чувствуя и немного неловкую посадку, и взбудораженный настрой. Позволять лошади прямо сразу творить что она захочет было нельзя, и Айрис натянула поводья, вынужденно отвлекаясь от размышлений. Дружба дружбой, но если коня разбаловать, встанет вопрос, кто на ком ездит. Ньева смирилась быстро, и покорно пошла рысью бок о бок с конем Эмиля. Вырваться вперед Айрис ей не позволяла, уверенно сдерживая. Говорить на тряской рыси было неудобно, но герцогиня все же выдохнула в ответ:
- Это плохо или хорошо? Что я похожа на Арно? А то прямо не знаю, обидеться мне... или радоваться.
Впереди раздался грохот, издаваемый резво едущей повозкой. Фыркнув от досады, Айрис первая сдержала лошадь и завернула ее к обочине. Она сама лучше выехала бы куда-нибудь в поля, где кареты не ездят и можно не уступать им дороги, но предложить это графу пока не осмеливалась.

- Эмиль! - Арлетта от неожиданности рассмеялась. - Ты не выдержал и поехал мне навстречу? - улыбнулась сыну. - Ты всегда отличался нетерпеливостью, но сейчас, право слово, превзошел сам себя!
Графиня села возле окна, так чтобы удобнее было беседовать с сыном.
- Скажи, Арно в Олларии или уехал? - ждать дольше и не спрашивать было уже невозможно.

Арлетта тепло улыбнулась сыну:
- Письменные принадлежности и бумага, конечно, найдутся. Но мне кажется, что писать, сидя в седле, не слишком удобно. Может тебе стоит сесть ко мне в карету?
Эмиль как всегда - порывист и откровенен. Как же все-таки он похож на Арно! На ее Арно...
Тут Арлетта увидела девушку, верхом на белом коне. Девушка явно нервничала и смотрела то на  Эмиля, то на дорогу, словно не могла решить, остаться ей на месте или ехать дальше.  - Милый, эта девушка с тобой?

Аннетта проснулась явно вовремя - спустя несколько минут появился Эмиль, не спеша, однако, садиться в карету. Со своего места Аннетта младшего-старшего Савиньяка не видела, но разговор, разумеется, слышала. Итак, две новости: во-первых, граф Лэкдеми развлекает герцогиню Окделл, и она наверняка ещё задержится в гостях у Савиньяков, а во-вторых, Арно всё-таки в Олларии. Вторая новость заинтересовала Аннетту больше первой, но она про себя решила, что и это не всё - не вести ведь важные разговоры на дороге. Да, Оллария встречает нас неплохо, по крайней мере, скучно там не будет. Надеюсь, в хорошем смысле.

Арлетта посмотрела на девушку. Та явно чувствовала себя не очень уверено.
"Герцогиня Окделл, значит... И Ричард Окделл в оруженосцах у Росио. Интересно..."
- Рада с вами познакомиться, герцогиня, - Арлетта ободряюще улыбнулась Айрис. Потом добавила:
- Скоро уже городские ворота, может вам лучше пересесть в карету? Эмиль, - графиня перевела взгляд на сына, - попроси кучера остановить карету. И, надеюсь, ты не откажешься повести в поводу лошадь герцогини?

Карета остановилась. Слуга, ехавший рядом с кучером, соскочил и открыл дверцу кареты для Айрис.

- Я узнала эту лошадь, - улыбнулась графиня. Потом посмотрела на сына. - Эмиль, мы пока поговорим с герцогиней. Сожалею, что прервала вашу прогулку, - она перевела взгляд на Айрис, - но думаю, что вы еще успеете вдоволь накататься. Ньева - чудесная лошадь. И я удивлена, что мой сын просто одолжил ее для прогулки. Это так... не похоже на Эмиля! - чуть лукаво сказала Арлетта, бросив взгляд на сына. - Прости милый, но иногда женщинам требуется поговорить в отсутствии мужчин, - с этими словами графиня решительно закрыла окно кареты шторой.

- Ну вот, теперь мы одни. Айрис, позвольте представить вам мою камеристку, Аннетту Амантэ. Она и ее родители служат нашей семье уже много лет. Как и родители ее родителей. А ведь как известно толщина стен дома зависит от верности слуг и их умения молчать. Поверьте, в доме семьи Савиньяк... очень толстые стены.

Арлетта спокойно посмотрела на молодую герцогиню и тепло улыбнулась. А девушка отличается весьма независимым нравом. Что ж, значит разговаривать с ней надо так, как будет для нее более удобно.

- Раз уж так получилось, что я приехала в Олларию в то же время, что и вы... Думаю, что мне стоит узнать причины, почему девушка из семьи Окделл оказалась в столице. И, подозреваю, что без согласия ее матери и опекуна, - женщина помолчала. - Айрис, хочу сразу расставить все по местам. Я - не чудовище, и не мечтаю мучить девушку из опальной семьи. Но мне хотелось бы знать все, чтобы понять, что происходит, раз уж наша семья оказалась причастна к этому. Возможно, я смогу вам помочь даже в большей степени, чем мой сын. Иногда мужчины не могут учесть какие-то вещи, которые женщине будут видны с первого взгляда. К тому же, если кто-нибудь захочет задать вопросы, я должна быть во всеоружии. И я не люблю, когда гостям моей семьи что-то угрожает. Если мой сын пригласил вас в гости, значит, находясь в нашем доме, вы можете рассчитывать на любую защиту и поддержку. Савиньяки не отступаются от своих слов и от своего гостеприимства, - последнюю фразу Арлетта произнесла твердо и уверенно.

Мысли почему-то вернулись к разговору с Жозиной. Что же происходит в Надоре, если девочка оттуда сбежала? Арлетта не сомневалась, что Робер мечтает вернуться домой, а эта птичка рискует обломать свои крылья, лишь бы улететь из дома.

Айрис еще раз кивнула девушке, которую представила графиня, думая о словах Арлетты, а не о наличии рядом чужих ушей. Намек про стены в доме семьи Савиньяк девушка не то чтобы не поняла, а просто пропустила мимо ушей, по умолчанию считая, что если уж графиня говорит в присутствии служанки, то на нее можно не обращать внимания.
Нет, Айрис не собиралась сходу верить незнакомой женщине. Она и Эмилю-то не собралась бы довериться, не будь девушка в таком отчаянном положении. Но графиня смотрела мягко и приветливо, говорила спокойно, и, пожалуй, разумные вещи. Да и какая разница, она или Эмиль расскажут, что произошло?.. Айрис непроизвольно потеребила шнуровку корсета, потом принялась накручивать на палец выбившуюся из прически прядь волос. Как же рассказать о том, что бушевало в Надоре в день, когда отчаяние взяло верх над благоразумием, и герцогиня решилась уехать?
- Ма... Матушка, она... Я не... Я не виновата! - девушка запнулась, судорожно вздохнула и с усилием взяла себя в руки, сдерживая слезы, вызванные нахлынувшими воспоминаниями. - Вам в самом деле хочется знать подробности моего скандала с матушкой, сударыня? - уже вежливо и спокойно вроде бы, но все-таки болезненно кусая губы, продолжила юная герцогиня, собирая всю свою выдержку. Голос у нее чуть дрожал. - Или вам довольно будет знать, что я не выдержала очередной ссоры и сбежала? Когда граф... гостил... у нас, - слово "гостил" определенно далось девушке тяжеловато, - он был так добр, что предложил однажды показать мне Олларию. Тогда это, видимо, казалось хорошей шуткой. А теперь я приехала сюда искать Ричарда. Надеялась успеть на Фабианов день, но не получилось, а кто выбрал Дикона оруженосцем я не знала - пришлось искать помощи у единственного, кто был мне знаком. Эмиль и граф Савиньяк были столь добры, что согласились приютить меня на пару дней и устроить мне встречу с Диком. Не сомневайтесь, как только я смогу увидеться с братом, я больше не буду обузой вам и вашей семье. Ричард меня не бросит.

Айрис заметно сникла. Графиня была права - доставлять проблемы Ричарду ей не хотелось. Но что тогда? Нельзя же, нельзя постоянно сидеть на шее у Савиньяков, как бы добры они ни были и как бы ни увещевали! Это бесстыдно, это недостойно герцогини Окделл - жить за чужой счет...
Фраза "будет лучше, если ты все-таки объяснишь" не давала покоя. Ха, матушка тоже любила такие присказки... "Айрис, будет лучше, если вы немедленно объяснитесь!" Это, как правило, значило, что если девушка заартачится, то в ход пойдут хлесткие пощечины, а потом юная герцогиня будет заперта у себя без ужина. Ну, что же, раз так будет лучше - пусть госпожа графиня слушает!
- У матушки с отцом Маттео разговор зашел о семьях Людей Чести и тех, кто перестал считать себя таковыми. Ну, они любят про это говорить, - протянула девушка слишком ровно, чтобы можно было поверить. На губах у нее подрагивала злая, отчаянно-болезненная улыбка, тонкие пальцы вцепились в ткань юбки так, что костяшки побелели. Айрис упрямо смотрела в окно, в крохотную светлую щель между занавесками. - Говорили и про приезд Эми... графа Лэкдеми. Матушка звала вас предателями, как обычно, твердила, что граф вел себя совершенно... неподобающе для гостя, - судя по паузе, вдовствующая герцогиня использовала другое слово, которое ее дочь повторить не захотела. - Я не выдержала и сказала, что он, в отличие от обитателей Надора, всего лишь осмелился быть живым человеком. Что вы не предавали, а защищали свою страну. Что если бы не восстание - мы могли бы быть куда счастливее, счастливыми, как... как вы, - в голосе наконец прорезалась вся та зависть, которая отчаянно терзала Айрис с самого приезда. Судьба словно издевалась над ней, не знавшей материнской ласки и доброты - сначала Селина и Луиза, теперь Арлетта...
Выровняв дыхание глубоким вздохом, девушка скривилась и тяжело продолжила:
- Я думала, матушка меня убьет. У нее было такое лицо... Но она только отвесила пощечину и назвала... назвала подстилкой предателя. Сказала, что я недостойна памяти отца и святого Алана, недостойна зваться Окделл... Той ночью я уехала.

При чем тут святой Алан, девушка не знала. Тем более - почему достойной его наследницей считает себя матушка, которая кровью с ним не связана. И почему отец, пока был жив, ни разу не говорил ей, что кто-то может быть именитого предка достоин или не достоин. Выдохнув, Айрис снова повернулась к Арлетте и как-то удивленно посмотрела на ее руки, лежащие на судорожно сжатых ладонях девушки. С усилием разжала пальцы. Кажется, от отчаянной хватки кружево на платье поползло... Айрис огорченно цыкнула, расправляя испорченный узор.
- Сударыня, как это мы дальние родственники? - удивленно пробормотала девушка, совсем растерявшись от такой нежданной ласки. - Я хорошо знаю наш род... Мы все знаем, учили. Фамилии Савиньяков в древе не было.