Ричард открыл глаза и чуть не застонал. Надор, отец, вассалы Окделлов, подготовка к восстанию - это был всего лишь сон. Мечте не суждено сбыться - восстание захлебнулось, а отец мертв. Но сон - там еще этого не знали, там была надежда. А теперь нет и ее.
Надежды нет, а он - герцог Окделл, сын Эгмонта Окделла - он вчера принес присягу Рокэ Алве, убийце отца, предателю и главному врагу Талигойи. Как объясниться с матушкой и Эйвоном? Что скажет эр Август? Дикон сжал руку в кулак и встал с кровати. Нечего тут нюни распускать. Он - Повелитель Скал, а не испуганный мальчишка. Рука отозвалась нестерпимой болью. Не успев сдержаться, юноша охнул. Нужно надеть перчатку, но как?
Взгляд Дикона упал на синий колет. Закатные твари, ему ведь теперь придется одеваться в синее и черное, в цвета Алвы! Как на это посмотрят Люди Чести? Хотя, к астрологам не ходи - и так понятно: будут кривиться вслед, может, даже высказывать презрение вслух. Но одно дело было терпеть в Лаик неприязнь от навозников, и совсем другое - от Людей Чести. Справившись с болью, Ричард надел сразу ставший ненавистным колет и вышел за дверь своей комнаты.

Дикон вспыхнул. Да как он смеет!
- Эр Рокэ, но я не буду брать у вас деньги! Я - герцог Окделл!
Вспышка ярости прошла мгновенно. Ричард даже не понял, как он все это сказал. Но ему вдруг стало не по себе. Первое, что он сделал - вступил в пререкания со своим эром. Не очень хорошее начало. Хотя. Началось все плохо еще вчера, в ту минуту, когда Первый Маршал произнес его имя. Дальше ничего хорошего Повелитесь скал не мог ожидать.

Дикон почувствовал, что если прямо сейчас не выйдет, то кипящая ненависть выльется наружу. Да он ведет себя с ним, как со своей собственностью! С ним - герцогом Окделлом!
- До свидания, сударь, - бросил новоиспеченный оруженосец, поспешно отворачиваясь и пытаясь скрыть накатившую злобу.
По привычке схватившись за ручку двери правой рукой, Дикон чуть не вскрикнул от боли, но дверь все же распахнул.

Ричард все же вспыхнул. Это было последней каплей. Как унизительно - показать эру, что нездоров. И это в первый же день. Он повернулся и сделал два шага в направлении Ворона.
- Эр Рокэ, со моей рукой все в порядке. Она со дня на день придет в норму и я буду всецело в вашем распоряжении.

Дикон от удивления даже раскрыл рот. Нет, не то, чтобы он не знал, что это неприлично. Но обстоятельства иногда бывают выше воспитания.
- Монсеньор, я не позволю вам оскорблять меня! Я намерен служить Первому Маршалу Талига, а не выслушивать от него клеветнические оскорбления! Вы не смеете так говорить!

- Вы не смеете! - снова начал было Ричард, но тут же умолк.
Ему стало совсем не по себе. Всего полгода в Лаик - они ведь так быстро пролетели. Чтобы уступить место более тяжелому испытанию. Три года этот человек намерен унижать его и его род. А он, Повелитель Скал, должен терпеть и это.
Юноша подошел еще чуть ближе и попытался снять перчатку. Боль была практически нестерпимой и Дикон до крови прикусил губу, чтобы не вскрикнуть.

Дикон снова чуть не вскрикнул от боли, но снова смог сдержаться.
- Эр Рокэ, в последний раз я ел и пил вчера здесь, а до этого - в Лаик. Там не было ничего особенного - вареные овощи, каша, вода.

- О чем вы, эр Рокэ? Что в бокале?
Герцог Окделл посмотрел на жидкость - она не внушала никакого доверия. Еще меньше доверия внушал Ворон.
- Я не стану это пить, - утвердительно заявил оруженосец Первого Маршала.

- Но с чего вы решили, что мне нужно противоядие? Эр Рокэ, меня укусила крыса. Там, в Лаик. Но я обработал рану - прижег ее. И я постоянно смазываю ее бальзамом. Она скоро заживет!

Ричард распахнул глаза еще шире, чем они были до этого. Завел оруженосца, сразу умер - что за.. Юноша вспомнил, как ему вчера показывал дом какой-то кэнналиец не слишком доброжелательного вида.
- Эр Рокэ, вы думаете, я не понравился этому вашему головорезу настолько, что он решил меня отравить?

Дикон стиснул зубы. Герцог Алва еще и смеется! Юношу почему-то задел этот смех. Как будто потомок предателя и впрямь смог при нем - человеке, отца которого он убил, - смеяться столь искренне.
И стены тут не так уж давят. Ричард вдруг почувствовал, как страшное напряжение, в котором он был со вчерашнего дня, немного отпустило. Он смог даже зачем-то разглядеть стол. Стол как стол, но дерево какое-то странное - он никогда не видел таких пород. Его эр говорил что-то о...
- Но кто может настолько сильно не хотеть моей службы вам, чтобы дойти до убийства?
Ведь больше всего этого не хотел сам Ричард, но и он не подумал о том, чтобы убить себя.

Ему не нужен мертвый оруженосец, ему не нужен однорукий оруженосец - а может, ему вообще оруженосец не нужен? Ну да, он же говорил, что не нужен. Так за какими же кошками он тогда его брал?
- Да, эр Рокэ, - пробормотал Дикон и выполнил все, что ему сказали.
Сталь лезвия сверкала на солнце и юноше стало совсем не по себе.

Дикон держался из последних сил. Что с того, что Ворон позволил ему кричать - сам себе он такой роскоши позволить не мог. Голова кружилась и не давала сосредоточиться на чем-то еще, кроме боли. Глаза он послушно закрыл - ему было все равно, что происходит вокруг. В голове боль вспыхивала оранжевыми вспышками и мутила рассудок. Ричард не был уверен, но ему, почему-то, казалось, что иногда он теряет сознание. Ему нельзя... в обмороки... нельзя...

Дикон попытался открыть глаза - получилось у него это лишь со второго раза. Комната вокруг плыла и кружилась. Интересно, он после такого жить будет? Хотя, если он смог это сообразить, значит, будет. Глаза, наконец, смогли сфокусироваться на Вороне. Лицо эра довольным назвать было сложно - что-то прошло не так?
- Да, эр Рокэ, - зачем-то сказал Дикон.