Луиза смотрела то на дочь, то на гостью, слушая объяснения первой. Услышав фамилию Савиньяк, женщина улыбнулась. Она не забыла о том, благодаря кому выбралась из горящего дома. И, кстати говоря, поблагодарить капитана ей пока не представилось возможности.
- Проходите, - голос капитанши звучал приветливо, но не настойчиво.
Она выслушала Айрис и кивнула. Где находился особняк, она знала. Когда слушаешь мать, перетирающую кости всем подряд, знаешь многое. Только вот говорила девушка довольно неуверенно. Одна, в незнакомом городе, - подумала вдова, но всё же у неё появлялись и сомнения. Нет, девушка не выглядела, будто хотела кому-то зла, и поэтому госпожа Арамона отбросила сомнения. Она могла бы передать какой-нибудь презент в качестве благодарности, вроде корзины с фруктами. Но нежелание навязываться сразу же свело эти мысли на нет.
- Конечно, - женщина задумалась, как лучше было описать дорогу. Всё-таки от мещанского района до дома Савиньяков было довольно далеко. При этих мыслях женщина поняла, что гостья наверняка устала после дороги, а разговор отсрочил бы возвращение к матери. Да и интерес к новой знакомой её дочери несколько грыз Луизу. Всё-таки гости в доме госпожи Кредон были редки.
- Не хотите ли остаться у нас перед дорогой, Вы наверняка устали, - предложила женщина, тут же ругая себя за то, что навязывается.

В глубине души Айрис ощутила вдруг что-то вроде зависти. Не черной и злой, правда, а тихой и какой-то обреченной: повезло же кому-то с матерью! Милая, приветливая женщина эта Луиза. Наверняка бывает и строгой, конечно, вон как Селина опасливо на нее смотрит, но куда же без этого... Девушка попыталась представить себе Мирабеллу, приглашающую в гости случайную подругу дочери, но фантазия упрямилась, подсовывая разве что вдовствующую герцогиню, спускающую незваных гостей пинками с парадной лестницы. Картина была не менее фантастичная, но куда более печальная. Кто-то когда-то сказал Айрис, что между герцогом и герцогиней Окделлами никогда не было любви, поэтому и дети для матери - только обременительная обязанность, а не память о любимом, как для счастливых в браке женщин. Тогда юная герцогиня поклялась себе, что выйдет замуж только за любимого, и будет в самом деле любить своих детей. Поделилась этой клятвой с Ричардом, и он, тоже страдающий от материнской строгости, всецело поддержал, пообещав никогда не выдать сестру замуж насильно...
Но меньше тосковать без материнской ласки от того дети не стали.
Закатные Твари, герцогиня Окделл, хватит сравнивать свою и чужую мать, и ответь наконец - тебе задали вопрос!
Глас разума заставил Айрис торопливо улыбнуться и ответить первое, что пришло в голову - то есть правду:
- Я действительно очень устала и буду рада немного передохнуть, если это не обременит вас.
Селине этого определенно хотелось - интересно, зачем и чем ее так заинтересовала молодая герцогиня? Решение остаться было глупым, пожалуй: если Луиза начнет расспросы,  Айрис наверняка выдаст себя с головой. С другой стороны, бегать дальше было уже невыносимо, а от вопросов всегда можно откреститься усталостью, головной болью или просто нежеланием говорить. Девушка устало улыбнулась и прибавила:
- Спасибо. Селина, ты ведь обещала обращаться ко мне на "ты"... Прошу тебя, не нужно официоза.
"Потому что сейчас я не герцогиня Окделл, а девчонка с улицы", - напомнила себе девушка мрачно.

Луиза даже была рада увидеть, что девушки подружатся. Она не мнила о себе Создатель знает что и не видела в этой дружбе ничего скверного. А вот как на это отреагирует госпожа Кредон, было другим вопросом. Матушка ставила себя наравне с королем Фердинандом и королевой Катариной и наверняка не была бы в восторге от таких гостей, но Аглая была наверху. Достаточно далеко, чтобы капитанша могла проявить гостеприимство. Селина заслужила подругу, пусть она сама была достойна лишь, что бы её обходили стороной, как женщину, потерявшую мужа, да ещё и при непонятных обстоятельствах.
Краем уха женщина услышала вопрос гостьи и подняла взгляд на дочь. Нет, она была не против того, чтобы Селина ответила на этот вопрос. Только вот гордиться тут было абсолютно не чем.
- Не стоит благодарности, - капитанша с улыбкой посмотрела на девушку, не находя причины тому, что Айрис должна была чувствовать себя должницей.

- Ой, прости, мне очень жаль, - искренне извинилась Айрис на слова об отце. - Мой батюшка тоже погиб... Давно, правда, мне было одиннадцать...
Вопрос Селины был закономерным, но Айрис, как всегда, не подумала о последствиях и логичном ответе на свой вопрос. И сказанная новой знакомой фраза, включающая слова "твоя матушка", заставили беглую герцогиню вскинуться, ощетиниться, горделиво вздернуть подбородок и резковато отрезать:
- Я не хочу говорить о моей матери!
Еще бы она хотела! Рядом с этой дружелюбной и приветливой женщиной с красивыми, тяжелыми золотыми косами, Мирабелла проигрывала по всем параметрам. Они обе были вдовами - но Луиза на окрысилась на весь мир, на хоронила себя и дочерей в склепе супруга, не ненавидела всех подряд за то, что они осмеливались быть живы, когда муж умер. И она любила, в самом деле любила своих детей, это чувствовалось - во взгляде, в поведении, и особенно остро это ощущала, хотя и не понимая, отчаянно завидующая Айрис. Ей даже на мгновение захотелось встать и выскочить прочь, лишь бы не видеть чужого счастья.
Брат... Это слово вырвало из накатывающей злости и заставило улыбнуться. Нет, ну не про Наля же рассказывать... Кузен хороший человек, он всегда был добр к юной герцогине, но Окделлом он не был, да и вообще на дворянина походил мало. А значит, она будет говорить о Ричарде, пусть он и стал внезапно "двоюродным".
- А Дикон - он... Он самый лучший, - у Айрис даже голос изменился и потеплел. - Он меня всегда защищал, оберегал и поддерживал. Он очень смелый, честный, благородный. Так плохо было, когда он уехал! Он не хотел, но пришлось...

Луиза всё ещё предпочитала не вмешиваться. К выставленной на стол еде она не прикасалась, и, видимо, дочь со своей новой знакомой тоже не спешили браться за неё. Девушки вели увлечённую беседу, ну и пусть. Женщине казалось странным, что Аглая пока не дала о себе знать, но это было и к лучшему. Речь тем временем зашла о Герарде. Капитанша всё ещё надеялась, что в необходимости переехать в столицу хорошим было то, что у парня было больше шансов исполнить свою мечту. Он пошёл совсем не в отца. Тот был трусом. И всё же Луиза так же волновалась, скорее не за скуку. В армии, даже в мирное время сладко не приходится.
Гостья сбивалась при своих рассказах. От Луизы это не ушло. Она не была наивной девочкой, но не придала этому большого значения. И всё же госпожа Арамона внимательно посмотрела в сторону Айрис.

Наверное, путешествия - это и впрямь здорово, только будь дома хоть чуть-чуть счастливее, и Айрис предпочла бы остаться там. Слишком уж она любила хмурую северную провинцию с ее лесами и скалами, холодными снежными зимами и пасмурными веснами, со всей дикой, неправильной, но неистово свободной северной красотой. А уж Надорский замок и вовсе казался твердой и незыблемой, как и сказано в девизе Повелителей Скал, вехой в жизни. Там, где был Надор, чему-то еще места не было. А у Айрис, как у истинной дочери и сестры Повелителей Скал, он прочно занимал свое место в сердце, даже нынешним - холодным, темным, унылым и почти мертвым.
Только там хозяйничала Мирабелла Окделл, которую Айрис больше не хотелось звать матерью, а пока это продолжается - жизни в Надоре не будет, и вернуться туда невозможно.
- Путешествия - это здорово, наверное, - вяло согласилась девушка, уткнувшись носом в тарелку. - Главное - чтобы было, куда возвращаться. Мне кажется, дома всегда хорошо... Ну, или было бы хорошо, если бы хозяева не старались устроить обратное, - она умолкла и принялась за еду, словно оправдывая этим свое молчание, но говорить как-то расхотелось.
Каждая поднятая тема, даже самая невинная, так или иначе толкала на неприятные мысли, и герцогиня злилась на себя за то, что не может просто улыбнуться новой знакомой и поддержать ее щебет. В конце концов, валить на других последствия своего же выбора - это подло, а дурное настроение - это тоже последствия.
В любом случае, Айрис искренне надеялась, что ей удастся закончить обед в молчании и наконец уйти в сопровождении Луизы. Не потому, что она злилась на Селину или чувствовала неудобство от общения с ней - просто слишком досадовала на саму себя.

/господа хозяева, вы уж сами прописывайте, кто куда кого повел /