Эмиль Савиньяк был мокр как мышь, замерз, как последняя собака, и зол на погоду, на проклятую невовремя отвалившуюся подкову и самого себя, за то, что не остался в придорожном трактире, куда заезжал пообедать, даже видя, что погода портится и грозит превратиться в бурю.
Вольно же мне было торопиться! - корил себя Эмиль, созерцая темные ворота надорского замка. - Теперь вот ночевать, считай, в стане врага. Хорошо если меня вообще впустят. С Мирабеллы станется выгнать нежеланного гостя в бурю. И не дай Создатель схватить простуду. Да еще в этом доме.
Ничего лично против вдовы и детей Эгмонта Окделла он не имел, но прекрасно понимал, что они-то как раз против него могут иметь много.
Решив не оттягивать неизбежное и не увеличивать шансы на простуду, Эмиль спешился и решительно забарабанил в ворота.
- Эй!! Есть кто живой? Пустите замерзшего путника переночевать!

Когда, наконец, кто-то в замке продрал несомненно пьяные глаза и соизволил открыть ворота, Эмиль собирался с присущей ему несдержанностью высказать мерзавцу, что думает о нерадивых слугах. (Если, разумеется, зубы перестанут некуртуазно стучать от холода) Но увидев, что у ворот его встречает сама хозяйка замка, проглотил вертевшуюся на языке резкость. Признаться, так вот сразу столкнуться с непримиримой вдовой Эгмонта не входило в его планы. Он всё же надеялся успеть слегка отогреться и обсохнуть, прежде чем его, вероятно, наплевав на законы гостеприимства, выставят прочь.
- Сударыня... Эрэа... - Савиньяк очень старался не стучать зубами. - Я бы не посмел побеспокоить вас своим неожиданным визитом, если бы не эта жуткая непогода и так некстати потерявшая подкову лошадь! Ваше поместье - ближайшее жильё, до которого я смог добраться, не утонув в сугробах. И я вынужден просить у Вас пристанища на эту бурную ночь и помощи Вашего кузнеца.
Эмиль замолк, ожидая решения своей судьбы.

Эмиль помянул про себя закатных тварей. Вот же железная баба! Стоит на морозе и хоть бы ей что. Да чтоб у меня все солдаты такие были! - подумалось Савиньяку.
Хотелось заверить в ответ, как он сам горестно проклинает злодейку-судьбу, лишившую его лошадь подковы вблизи замка таких чёрствых каменюк, и что он не рад обществу герцогини Окделл ничуть не меньше, чем она не рада ему, заорать, чтоб его, Леворукий побери железных вдов и их фанберии, наконец, впустили в дом и дали обогреться. Но заверять было нельзя. Орать - тем более. Буйный нрав приходилось сдерживать, а эмоции давить на корню. Иначе и в самом деле недолго и за воротами остаться.
Эмиль Савиньяк не умел, не любил и не считал нужным унижаться, повторяя просьбу о тепле и крове, как какой-нибудь нищий бродяга. Поэтому нацепил на лицо самое светски-безразличное выражение, какое только смог, и произнёс безупречно-вежливым тоном.
- Я полностью разделяю вашу надежду. Куда мне следует отвести свою лошадь?
Хоть теперь-то меня, интересно, впустят во двор? Или заберут лошадь и закроют ворота? Судя по выражению лица - она на это способна, - мелькнула мысль у Эмиля.

"Наконееец-то!" - едва не взвыл про себя Эмиль, наконец-то следуя за скальной вдовой в тепло. Вслух же произнёс, вернув хозяйке доброжелательную улыбку:
- Благодарю вас, эрэа, за гостеприимство. Видит Создатель, вы только что спасли живую душу! - эту фразу ему удалось произнести даже не слишком стуча зубами.
Эмиль шел за вдовой Эгмонта Окделла по коридорам и залам Надора и старался как можно незаметнее разглядывать трещины на стенах и потрепанность обстановки. Савиньяку пришло в голову, что представители древнейшего и знатнейшего рода не должны жить в такой мрачной нищете. Закатные твари! Здесь вообще не место женщинам и детям! А у Окделлов несколько малолетних дочерей. Сколько всё-таки? Четыре? Или три? А, какая, к Леворукому, разница! Даже одной здесь не место. Возможно, не будь замок таким старым и мрачным, и его хозяйка перестала бы напоминать обмерзшую скалу. Восстание подавлено пять лет назад, а те, кто даже не поднял оружия, всё еще несут своё наказание.
Эмиль прислушивался к эху своих шагов в коридоре, и ему всё больше хотелось убраться отсюда поскорее.

- А ну дай сюда! Поймаю - защекочу-у-у!!!  женский, или скорее даже девичий крик вдребезги расколол мрачную пустынность коридора, отвлекая Эмиля от нерадостных дум и рассеивая неловкость молчания.
Савиньяк насторожился, готовясь и надеясь встретиться с тем юным созданием, что смеет жить и радоваться под этими негостеприимными сводами.
- Лови-лови! - раздалось в ответ. А затем смех. Веселый, проказливый, заливистый детский смех! И будто посветлело в коридоре, веселее заплясали на стенах тени от лампы, мгла отползла в углы и затаилась, отступив перед древней и непобедимой силой юности и жизни.
Эмиль невольно расплылся в улыбке... и едва успел вытянуть руки, подхватывая в неподобающие, но спасительные объятия совсем юную девушку, почти девочку, виртуозно пронесшуюся мимо герцогини и непременно сбившую бы его с ног, не успей бывалый солдат подготовиться к удару.
- А ну отдай гребень, мелочь, - видимо, по инерции, смущенно проговорила вторая девушка, чуть старше первой, появившаяся из-за того же угла. И тут же ойкнула, видимо, оценив ситуацию.
Эмиль не видел выражения лица вдовы Окделл, но готов был поспорить на своего боевого коня, любимые пистолеты и звание старшего в роду против бутылки из-под вдовьей слезы, что это самое выражение не предвещает юным проказницам ничего хорошего.
- Право же, юная эрэа, - стараясь удерживать серьезное выражение на лице, произнёс Эмиль, помогая врезавшемуся в него живому и весьма прелестному, несмотря на скромное одеяние, снаряду вновь обрести равновесие и бережно поддерживая девочку под руку, - вы выбрали наилучшую из возможных мишеней. Но если вздумаете атаковать врага из засады - не предупреждайте его о своём появлении. Тогда вам точно удастся его свалить!
На этом запас серьезности у Савиньяка кончился, и он расхохотался, вновь подвергнув испытанию мрачность и холодность здешних стен.

Ну вот надо же было именно сегодня, именно в эту минуту появиться тут этому гостю, хотя обычно в Надор не приезжает никто! И надо же было ей не успеть затормозить и остановиться на полметра раньше!
Впрочем, все оказалось не так и плохо - по крайней мере, этот странный гость отреагировал весьма доброжелательно. А нотации от матушки она все равно выслушивала каждый день, не по одному поводу, так по другому, так что это не было тем, из-за чего стоит огорчаться.
- Я прошу прощения. Я не хотела, - смущенно обратилась она к Савиньяку - не послушаться матушку и не извиниться было опасно, да девочка и сама чувствовала себя виноватой перед гостем. Впрочем, почти сразу же она добавила, прекрасно понимая, что тем только сильнее рассердит матушку, но не в силах промолчать: - А ваш совет я обязательно учту. Правда, боюсь, применить на практике его мне удастся не скоро - у нас тут появляется не так много гостей, в общении с которыми можно применять военную тактику.
Вторую часть распоряжения матушки - отправиться в свою комнату - Дейдри просто "не услышала". Уходить сейчас не хотелось слишком сильно. Ну и пусть потом за это накажут - к наказаниям не привыкать, а вот интересных гостей в Надор заносит слишком редко для того, чтобы можно было сидеть в своей комнате и ничего не видеть и не знать.

Эмиль по-прежнему не видел лица герцогини Окделл, но судя по тону, которым была произнесена краткая нотация, явно преддверие более длинной и суровой, ни лишиться пистолетов и коня, ни внезапно получить титул старшего в роду Эмилю в ближайшее время не грозило.
Эмилю стало жалко девочек. Если бы его в детстве отчитывали таким тоном за каждую шалость, которых они с братом творили немеряно, он вырос бы запуганным ягнёнком, а не гордым оленем и храбрым воином.
Девочки дружно заизвинялись... И тут же заставили Савиньяка уважать себя еще больше. Младшая, судя по всему, Дейдри, своей смелостью и достойным ответом на его шутку, несмотря на материнский гнев. Старшая - умением естественно и легко держаться, несмотря на встрёпанный вид, ответственностью и готовностью взять вину на себя. Защищать младших и слабых - похвальное стремление.
Сейчас обе девочки напоминали среднему из братьев Савиньяков мокрых воробьев, встрёпанных, но от этого не менее милых.
К великой радости Эмиля, девочки "не услышали" приказ возвращаться в свои комнаты, и Эмиль решил сделать всё, чтобы герцогиня как можно дольше не настаивала на его исполнении. Перспектива провести вечер в компании двух юных и возмутительно живых для этого обитаемого склепа созданий радовала от природы веселого и непоседливого кавалериста куда больше, чем чопорное молчание в компании герцогини или одинокое меряние шагами выделенных ему покоев.
- Отнюдь, - самым серьезным тоном, на какой был способен, произнес Эмиль. - Это моя вина. Мне следовало или вовремя поймать юную Дейдри, либо отступить в сторону и не создавать неожиданных препятствий. Как, в самом деле, непочтительно с моей стороны расхаживать тут посреди коридора!
На этом месте Эмиль всё-таки не выдержал и расхохотался. А отсмеявшись, повернулся к вдове Эгмонта.
- Эрэа, не мне вмешиваться в воспитание детей, но я очень прошу вас оказать мне любезность и не отсылать дочерей. Они ведь в самом деле не знали, что в замке гость. А такое поведение в их возрасте вполне естественно. Я не хотел бы, чтобы из-за меня страдали очаровательные юные дамы. И, к тому же, я был бы весьма рад их обществу. У меня, знаете ли, никогда не было младших сестер. Один только брат. А с мальчишками всё совсем по-другому.
Савиньяк улучил момент и ободряюще подмигнул сестрам Окделл.

Дейдри растерянно, почти машинально отдала сестре злополучный гребень. Поведение гостя, не похожее на привычные ей шаблоны поведения, сбивало с толку, как на него реагировать, было непонятно. Впрочем, судя по не предвещающему ничего хорошего взгляду матушки, лучше было никак не реагировать. Так что девочка предпочла молчать и делать вид, что ее тут вообще нету. Спасибо хоть, матушка пока вроде бы все-таки не собиралась прогонять их с Айрис... Хотя, конечно, было понятно, что ничего хорошего их с сестрой в будущем не ждет... Но в будущем - это в будущем, а сейчас уйти отсюда было бы очень трудновыполнимой задачей.

Эмиль молча наблюдал миграцию выражений на лице герцогини Окделл, не отличавшихся особым разнообразем. но позволяющих узнать много нового о степенях и оттенках чопорного негодования. Эту науку Савиньяк постигать не собирался, предпочитаю находиться в хорошем расположении духа, или если уж вынудят - в ярости. От природы пылкому и эмоциональному Эмилю были чужды игры со сдержанностью. Ты весел? Смейся! Ты зол? Ругайся или дерись! Но не стой каменной статуей с поджатыми губами! Молнии (Или у Окделлов это должны быть камни?) из глаз всё равно не вылетят и никого не убьют.
Эмиль покосился на девочек. те притихли, боясь усугубить материнский гнев. Но в глазах старшей граф заметил отчетливо промелькнувшую благодарность и не заметил ни намёка на осознание собственной вины. И, что греха таить, это ему понравилось. Он, как ни старался, не видел вины в детсском озорстве, к тому же, никому не причинившем вреда и не понимал, отчего так злится хозяйка замка.
Благоразумно решив, что последующими словами он может свести на нет выигранный бой, Эмиль вежливо поблагодарил хозяйку за гостеприимство и последовал за ней в столовую.
К моменту, когда успевшие волшебным образом куда-то отлучиться и вернуться опрятными и причесанными юные Окделлы появились вновь, Эмиль уже сидел за столом и изучал помощение любопытным взглядом. Герцогиня молчала, не задавая дежурных вежливых вопросов, как дела в Олларии и какие новости при дворе. А болтать самому казалось неподобающим. Закатные твари! В присутствии этой женщины даже дышать и улыбаться казалось не подобающим! Не говоря уж о ношении одежды ярких цветов или, упаси Создатель, смехе.
Появление девочек разрушило вновь повисшую тягостную тишину.
- Сударь, нас не представили... Я Айрис Окделл, это моя сестра Дейдри, - тем временем взяла этикет в свои руки Айрис, всё больше напоминающая Эмилю стройную и породистую, но норовистую лошадку. Озвучить такой комплимент он бы не осмелился, но все, кто знали его достаточно хорошо, заверили бы, что это весьма высокая оценка.
- Эмиль Савиньяк. - Эмиль не поленился встать и поклониться дамам. Чтобы бедняга этикет окончательно не зачах в забвении. Однако, титул по здравом размышлении решил не добавлять. - Очень, очень рад знакомству, сударыни.

Дейдри, по-прежнему плохо понимавшая, что происходит и как на это реагировать, могла только обрадоваться, когда Айрис попыталась перехватить инициативу общения. При желании Дейдри, конечно, могла бы и сама как-нибудь повернуть ситуацию, но у сестры лучше получится и соответствующе вести себя, и избежать (или почти избежать) наказания от матушки. Так что младшая девочка предпочла и дальше молчать и внимательно наблюдать за происходящим - в том, что Айрис скажет все, что нужно, и без ее помощи, сомневаться не приходилось. У Айрис это хорошо получалось - а сама Дейдри, гораздо более тихая и стеснительная, чем сестра, едва ли сможет добавить что-то хорошее...

Граф...  - девочка запнулась. Эмиль сдержал привычную усмешку. Понятно. Опять их с Ли спутали, и теперь бедняжка пытается сообразить, старший он из близнецов или младший. Светлая мысль, что младшая сестра герцога Окделла может вообще понятия не иметь, что в доме Савиньяков есть близнецы и старший из них - глава рода, Эмилю даже в голову не пришла.
- Я... мы рады знакомству.
Эмиль собрался выразить ответную радость и предложить звать его по имени. Дразнить детей он считал ниже своего достоинства. Это пусть Манрик мучается, или шалопай Альберто. Ему это было в радость...
Девочка, в отличии от матери, кажется, действительно была рада... И не собиралась давать разговору затихнуть, с молчаливого неодобрения матери и столь же молчаливой мольбы сестры. Эмиль был ей за это благодарен. Вынести ужин с скальном безмолвии он был не в силах.
Впрочем, услыша следующую фразу, Савиньяк подумал, что лучше бы она молчала.
- А как вы оказались в наших краях? - Произнесла она. И добила - Или... с проверкой к бывшим мятежникам?
Ну вот зачем она это? Мать и так вот-вот лопнет! И что прикажете отвечать? И с присущей ему прямотой решил ответить правду.
- Изменники, - почти выплюнул Эмиль. - С женщинами и детьми я не воюю. И не надзираю за жертвами кардинальской мести. Эгмонт Окделл поднял восстание, и Росио его разбил. И будь моя воля - на том бы всё и кончилось. Глумиться над поверженным врагом - низко. А из угнетенных никогда не вырастут верные подданные. - И тут же сменил тему, не давая заострять внимание на скользком вопросе. Если честно, ему и этого не следовало говорить... Но не все уроки Ли пошли ему впрок. - Я возвращался в Олларию из Торки, от маршала Варзова. Решил оторваться от отряда, уж больно медленно ползли, а тут эта метель... Кажется, я сбился с дороги, да еще и Фульгата угораздило потерять подкову. Я и на замок-то случайно наткнулся. Едва в ров не свалился. Если б не такая удача - замерз бы в снегу, видит Создатель!

Отредактировано Эмиль Савиньяк (2011-06-30 19:45:31)

Мирабелла сжала тонкие губы. Девочка позволяла себе слишком многое для молодой девицы, а тем более для поведения с таким человеком. За такой беседой не создашь впечатление, будто Эмиля Савиньяка никто не звал. Напротив, поведение дочери показывало обратное, а значит, мать должна стоять на своём с удвоенной силой.
- Да, конечно, - Мирабелла зыркнула глазами, которые, несмотря на возраст обладательницы и её сходство с летучей мышью, были готовы прошить гостя насквозь. И он ещё смеет жаловаться. Его никто не просил идти в военные. О том, что Окделлов никто не просил поднимать бунт, герцогиня не подумала.
- Некоторые сидят не на своём месте уже давно, - она всё же позволила себе такое небольшое замечание, и было очевидно, о ком она.

Отредактировано Мирабелла Окделл (2011-07-30 15:59:46)