Он не помнил, как доехал до особняка. Не помнил, как поднимался по лестнице, как распахивал дверь в спальню... С дороги кто-то отшатывался, кто-то что-то говорил, заглядывая в лицо, но Фридрих ничего не слышал. Ему было страшно — до животного ужаса. До предательской дрожи в пальцах. Ему было страшно — но он не мог не идти.

Я ведь похоронил тебя, Дитрих... Я ведь...

Дверь распахнулась, и Фридрих увидел его — и напоролся на взгляд кажущихся черными на осунувшемся бледном лице глаз; такой знакомый, такой забытый взгляд...

Два шага до кровати... Ноги подломились, и принц упал на колени. Потянулся — прикоснуться к руке, — и отпрянул, вдруг устрашившись.

— Дитрих...

Фридрих, не отрывая взгляда от глаз Рейнгарда (он! это он... Дитрих...), шевельнул губами:

— Вон.

Лекарь поспешил откланяться и исчезнуть. Мельтешащие порученцы выскочили из комнаты со скоростью пули еще раньше.

Рейнгард устало прикрыл веки, но потом снова открыл.

— Дитрих...

Внутри задрожала и словно бы принялась раскручиваться гигантская туго свернутая спираль. Все что было за это время: боль, безумие, гнев, тоска, смирение, вина, вина, вина...

Фридрих застонал, мучительно зажмурившись, комкая в пальцах простыни; наконец, утыкаясь лбом в холодный край постели.

Нет, нет, нет...

Пальцы Рейнгарда шевельнулись едва заметно — Фридриха прошило, как от удара. Он схватил холодную ладонь, прижался поцелуями, тяжело дыша, все еще пытаясь справиться со рвущимися изнутри рыданиями. Обжигающее, ослепительное облегчение... Обжигающая ослепительная боль... Дитрих...

...сколько прошло времени, он не знал, прсто в какой-то момент понял, что снова может дышать, может чувствовать, может видеть... Он поднял лицо и снова посмотрел в такие родные, знакомые глаза. И усмехнулся.

— Мне тебя не хватало.

Принц встал. Склонился и осторожно прикоснулся к губам Дитриха. Живой. Живой...

Нестерпимо хотелось обнять его. Лечь рядом и никогда, никогда не вставать. Но...

— Тебе нужен отдых, чтобы скорее поправиться и снова гонять меня стеком, — он улыбнулся, с трудом растягивая искусанные губы в улыбке. — Я приду завтра. Спи...