Уйти с головой в работу – лучшее, что можно сделать, чтобы отвлечься от мерзких мыслей. И должность начальника штаба при фельдмаршале просто создана для такого способа забыться. Близилась летняя кампания на границе с Талигом.
Харро не сказал ни слова, когда хозяин явился домой только утром. Впрочем, отставной капрал, заправлявший домом Юленшерны, вообще был невозмутим и немногословен. Правда, в том, как былой вояка хмыкнул, слышалось сдержанное одобрение. Дипольд предпочел не обращать на это внимания.
Какими бы непотребствами не занимался ночью начальник штаба, и какие бы закатные кошки ни скребли у него на душе, он должен предстать перед сослуживцами, начальством и подчиненными таким же, как обычно: аккуратным корректным сухарем. Держать лицо, что бы ни случилось, Дипольда учил еще отец. Теперь эти уроки пригодились как никогда. При посторонних ни один Юленшерна себя не выдаст. А что с ним будет, когда он останется наедине с собой, касается, только его самого.
- И запомните, - Юленшерна поднял спокойный взгляд на вытянувшегося перед ним полковника, - вы отделались крайне дешево…
Его прервали, бесцеремонно распахнув двери кабинета. Несчастный полковник, напрочь позабыв о субординации, затравленно обернулся. Дипольд чуть приподнял брови. Таким манером в его кабинет не врывался даже фельдмаршал. Бруно блюл приличия едва ли не пуще всех штабистов вместе взятых.
Впрочем, ответ не заставил себя долго ждать. Дипольд, опираясь на стол, тяжело поднялся, склонил голову, приветствуя вошедшего.
- Ваше высочество, - сердце неприятно екнуло.
Вид принца вызывал тревогу – бледный, с напряженно застывшим лицом и лихорадочно сверкающими глазами. Леворукий, зачем он здесь? Им же не о чем более говорить, утро это показало более чем ясно. Неужели что-то произошло? С таким лицом бросаются в безнадежные атаки…

В иной ситуации можно было бы напомнить о том, что приказывать чужим подчиненным несколько некорректно. Но не сейчас и не этому посетителю. Тем более что полковник поспешил воспользоваться шансом улизнуть и вылетел из кабинета как ошпаренный. Дипольд проводил обрадованного подчиненного тяжелым взглядом. Ничего, разговор с ним еще не закончен. За свое разгильдяйство он должен получить сполна.
Юленшерна перевел взгляд на принца. Значит, разговор будет личным. Фридрих (Дипольд мысленно тут же одернул себя за то, что назвал принца про себя по имени) решил окончательно расставить точки? Но… во имя Создателя, зачем? Все ведь было ясно еще утром.
- Ваше высочество, чему обязан чести быть удостоенным вашим визитом? - Юленшерна слегка поклонился. Вежливая формула звучала ровно и выхолощено, именно то, что сейчас нужно.
По окну забарабанили капли дождя. Похоже, непогода установилась надолго…

Покалеченная нога вынуждала Дипольда держаться за угол стола. Сейчас это оказалось как нельзя более кстати. Юленшерна сжал полированное дерево так, что острый край впился в ладонь.
Это было таким же безумием, как и минувшая ночь. И, пожалуй, даже еще большим, ведь влечение тел можно понять, им можно хоть как-то объяснить сумасбродство. Ночь – время, когда вершатся грехи, она скрывает их, стыдливо прячет в темноте, о них можно не вспоминать. Но когда среди бела дня, в штабе принц крови опускается на колени… привычный порядок вещей разлетался, как карточный замок от порыва ветра.
Что это значит? Зачем принц так поступает? Что следует делать? Дипольд ощутил леденящую растерянность.
- Ваше высочество, встаньте. Прошу вас, - голос не дрогнул, спасибо и на том.

Это отдавало если и не балаганом, где ставят классическую трагедию, то мистерией – точно. Но в трагедиях и балладах коленопреклонения не кажутся такими… противоестественными.
«Что вы творите? Передо мной на коленях? Просите прощения? Создатель, да что же это…»
На какой-то миг Дипольду пришло в голову, что принц, вероятно, находится под влиянием багряноземельского зелья или пьян. Но взгляд, устремленный на генерала, был вполне ясным и осмысленным, без тени безумия. И от этого становилось еще страшнее.
Как такое вообще возможно? Как можно настолько забыться, чтобы послать к кошкам гордость, достоинство и самые простые приличия? Да принц же возненавидит его, когда опомнится! Но Фридрих уже позволил себе нечто, не укладывающееся в привычные рамки. Не далее чем минувшей ночью.
Юленшерна чувствовал себя как человек, твердая надежная земля под ногами которого вдруг превратилась в бездну, где бушует закатное пламя. Дипольд сильнее сжал угол стола, возвращая себя в реальность.
- Не стоит, Ваше высочество. Мне не за что вас прощать. Встаньте, - генерал твердо смотрел в глаза принца. Пожалуй, это было единственное, на что он сейчас имел силы.
«Я прошу вас. Умоляю, если угодно. Готов говорить о чем угодно, сделать что угодно, но только встаньте!»

По имени? Нет, на свои места ничего не станет. Не сейчас, во всяком случае. Похмелье продолжается? Стоило бы, наверное, пожалеть об этом. Или продолжается опьянение?
Юленшерна против воли слегка улыбнулся. Теперь, когда принц поднялся на ноги, почему-то стало легче, туго затянувшийся узел в груди слегка ослабел. Хотя все по-прежнему оставалось вывернутым наизнанку.
- Благодарю вас.
На полке за папкой с картами спрятана фляга с настойкой, приберегаемая для особых случаев… предложить? Но неужели Фридрих пришел только затем, чтобы попросить прощения?
«Бедный мальчик, что же ты с собой творишь…»

Неловкость. Этим словом лучше всего можно было описать атмосферу, установившуюся в кабинете. Что сейчас творится на душе принца? Если бы только знать. Но как же ему должно быть плохо, если он решился встать на колени.
- Ваше высочество… - говорить было нелегко, слова словно обдирали горло, - поверьте, мне не в чем вас винить.
Создатель, что он несет? Разве такие фразы уместны в разговоре с членом кесарского семейства? А то, что он творил ночью, было уместно?
Взгляд задержался на прилипших ко лбу принца прядях волос. Да он же промок до нитки... и наверняка замерз - до тепла еще далеко.
- Я могу предложить вам выпить?

Сердце на миг замерло. Потом забилось вновь. Дипольд неловко обнял принца свободной рукой, продолжая опираться второй о край стола. Пальцы скользнули по влажной ткани, погладили напряженное плечо, спину – не столько лаская, сколько успокаивая. Удрать из штаба с принцем? Это просто сумасбродство… как и все, что произошло со вчерашнего вечера у фок Ило. Но оттолкнуть принца сейчас нельзя.
- Это… невероятно заманчиво, - негромко проговорил Юленшерна, гладя мокрые волосы.
«Мальчик… что ты творишь? Ты приехал за этим? Создатель, что же мне делать? Помоги, научи…»
- Я не могу покинуть штаб сейчас, - просто сказал Дипольд, - прошу понять меня верно… у меня есть обязанности, которые я не имею права отбросить. Это займет полтора часа, не более.
Принц вправе счесть себя униженным этой просьбой об отсрочке. Вырваться и уйти, не оборачиваясь, в лучшем случае сухо кивнув напоследок. Но генерал, начальник штаба, не мог бросить сейчас все эти дела, попросту не смел – в противном случае презирал бы себя за такое пренебрежение долгом до конца своих дней.

Когда сухие горячие губы мимоходом коснулись шеи, Дипольд невольно слегка подобрался. Но заходить дальше принц не стал. Юленшерна мысленно возблагодарил за это Создателя.
Генерал посмотрел на Фридриха, пытаясь понять, что смешного тот находит в сложившейся ситуации. Но ничего спрашивать не стал. Главное – принц не стоит на коленях с видом готового броситься под топор палача и не просит его простить.
- Обещаю, - Дипольд слегка кивнул. Клясться и многословно уверять он всегда считал дурным тоном.
Что бы ни ждало его во дворце принца, он придет. А там... там видно будет.