Восьмиугольная комната, расположенная в одной из угловых башенок «Веселой пеструшки», была тесной, с низким потолком и узеньким окошком, забранным пузырчатыми мутными стеклами. Впрочем, иного от заштатной гостиницы ждать не приходилось. Дипольд фок Юленшерна, генерал армии Его величества кесаря Готфрида, кривовато усмехнулся. А ведь когда-то подобная комната показалась бы ему пределом мечтаний! Все познается в сравнении, что и говорить…
Генерал дождался, когда за проводившей его служанкой закроется дверь и, тяжело опираясь на трость, прошелся по комнате. Задернул незатейливо вышитую ромашками изрядно застиранную занавеску на окне. Искалеченная в прошлом году нога болела, поясница неприятно ныла – видимо, к непогоде. Дипольд опустился на стул, аккуратно пристроив трость рядом.
Тот, кому он назначил встречу в этой пусть и приличной, но недорогой гостинице, запаздывал. Впрочем, спокойно ждать столько, сколько потребуется, Юленшерна умел. Научился. Любая война – это в первую очередь ожидание.

- Ваше высочество.
Молодцевато, как некогда, щелкнуть каблуками не позволяла нога, поклониться на придворный манер – спина. Потому Дипольд был вынужден ограничиться коротким вежливым кивком, благо устав вполне позволял ему такую форму приветствия.
Принц выглядел не лучшим образом. На какую-то долю секунды Юленшерне показалось, что Его высочество изволит пребывать в не вполне трезвом состоянии.
Глупости. Принц знал, что речь пойдет о деле. Скорее всего, сказывается усталость…
Генерал сильнее оперся на трость, перенося на нее вес с больной ноги. Сесть без разрешения в присутствии старшего по положению Дипольд не мог. Не позволяли понятия о приличиях, вбитые в голову еще в детстве, в обветшавшем замке в глуши Восточной Дриксен.
- Благодарю, что согласились на встречу в столь неурочный час, - Юленшерна говорил ровным, чуть отсутствующим голосом, которым обычно читал доклады на советах в штабе, - уверяю, Ваше высочество, это не займет много времени.

Принц молчал, не сводя с него взгляда. Если бы речь не шла о деле, если бы от этого не зависели судьбы людей, если бы Дипольд не считал себя при исполнении – он бы смутился. Он всегда несколько терялся в присутствии блестящих аристократов. «Юленшерна – самый худший вариант. Смел в бою, но при дворе он будет ползать,» - как-то раз обронил один из штабных офицеров, не догадываясь, что генерал его слышит.
Дипольд тяжело опустился на стул. Принц, кажется, был чем-то взволнован… но не спрашивать же об этом!
- Ваше высочество, у меня возникли подозрения относительно капитана Клейна, - ходить вокруг да около генерал не любил, поэтому сразу приступил к делу, - возможно, это не стоящие внимания мелочи, но в таком деле не стоит упускать из виду ничего, - Дипольд понимал, что слова, которые он сейчас произнесет, могут показаться дикими. Однако молчать считал себя не вправе, а потому продолжил все тем же ровным тоном, спокойно глядя на собеседника, - у него явно появились крупные средства, о которых он не распространяется. Пытается не подать виду. Но отказать себе в некоторых тратах все-таки не может, - если его спросят о поводах для подозрений, он перечислит все. И изложит причины, по которым считает эти мелкие случаи странными, - кроме того, несколько дней назад мне пришлось срочно вернуться в кабинет. Капитан, которого не должно было быть в это время в штабе, там был. И при встрече был явно напуган и смущен.
Быть может, смущение офицера при виде внезапно нагрянувшего начальства и не было чем-то из ряда вон выходящим. Но за какими кошками Клейн, будучи свободным от дежурства, крутился в штабе, где в это время не было никого из его дружков и приятелей? Да еще у кабинета отсутствующего генерала? Канцелярия, где капитан просиживает штаны, расположена в ином месте…

Что за?..
А что еще можно подумать, когда у молодого крепкого мужчины внезапно начинает идти носом кровь, и он без сознания валится на пол? Дипольд быстро встал, с глухим стуком упала и откатилась в сторону неудачно задетая трость, колено отозвалось острой болью. Поднимать проклятую клюку не было времени. Генерал сделал пару шагов, неловко склонился над бесчувственным принцем и приложил пальцы к шее над воротником.
Пульс, к счастью, прощупывался, хоть и весьма слабый. Вот отчасти и объяснение состоянию принца, но что это? Болезнь? Усталость? Яд? Дипольд быстро огляделся, голова работала четко, как во время боя. Перьев, чтобы поджечь, нет – разве что распотрошить одну из подушек на кровати.  Но они и не нужны, если носом идет кровь. Равно как и отсутствующая в этой комнате нюхательная соль. Зато есть вода в кувшине для умывания, это уже что-то. Юленшерна не без труда перекатил бесчувственное тело на спину. Проклиная про себя узкие петли, расстегнул пару верхних пуговиц, чтобы облегчить принцу дыхание. Смочив в кувшине платок, приложил ко лбу принца, потом к вискам. Если не очнется – дело плохо.

Кажется, принц застонал. Совсем тихо, на пределе слышимости – Дипольд не поручился бы, что ему это не послышалось или что он не принял за стон какой-то иной звук, вроде скрипа половиц. А потом произошло то, чего генерал ну никак не мог ожидать. Принц, не открывая глаз, поймал его руку за запястье. И прижал к своей щеке.
- Ваше высочество? – негромко позвал Дипольд, чувствуя, как у него с плеч начинает потихоньку сползать могильная плита, - вы слышите меня?

Гробовая плита почти полностью свалилась с генеральских плеч, когда принц открыл глаза. Взгляд, поначалу мутный и блуждающий, вскоре стал осмысленным. Дипольд на всякий случай всмотрелся в глаза принца. Зрачки одного размера, к счастью, кровотечение из носа прекратилось. Конечно, едва ли может приключиться удар в таком возрасте, но все же…
Принц вновь закрыл глаза. Видимо, причиной обморока была усталость… или лихорадка – щека под ладонью была горячей, в то время как пальцы Его высочества казались почти ледяными. Дипольд аккуратно отер платком кровь с лица принца. Раз есть подозрение на лихорадку, окно лучше не открывать, чтобы ненароком не навредить.
А что дальше? Перенести принца на кровать он не сможет. Встать и дойти самостоятельно… нет, у Его высочества не хватит сил на эти три шага. Во всяком случае, сейчас.
-Ваше высочество, позвольте спросить – вы пришли сюда с охраной?

Итак, принц пришел в «Веселую пеструшку» один. Это несколько усложняло ситуацию. Охранника можно было бы отправить за лекарем или за экипажем. Или, в случае, если Его высочеству было бы угодно не привлекать к себе излишнего внимания и уйти самому, Дипольд был бы спокоен, зная, что принц не останется без присмотра в крайне ослабленном состоянии на улицах Эйнрехта.
Впрочем, похоже, все было не так уж скверно – принц, пусть и с трудом, сел. Лицо тут же стало белым до синевы, Дипольду показалось, что молодой человек вновь лишится чувств, но нет. Принц слепо протянул руку в сторону, ухватился за стул, с усилием поднялся на ноги.
Юленшерна выпрямился и как бы невзначай перевел взгляд с принца на начавшую чадить свечу на столе. Он остро ненавидел собственную беспомощность и именно в силу этого не любил быть свидетелем чужой. А сейчас расклад был для Дипольда просто невыносимым. О том, чтобы попытаться помочь принцу дойти до кровати, не могло быть и речи – какая уж помощь от того, кто сам без трости шестнадцати шагов не сделает... Проклятое фрошерское ядро!

Хвала Создателю, принц все-таки дошел до кровати. Правда, это стоило ему всех еще остававшихся сил.
Юленшерна коротко прикусил губу. Слишком знакомо выглядело это молчаливое преодоление собственной слабости… однако стоять столбом не следовало. Они здесь надолго – до тех пор, пока принцу не станет лучше. Генерал доковылял до угла, в который укатилась трость. Неловко наклонившись, поднял свою «третью ногу» и, опираясь на трость, подошел к кровати.
- Ваше высочество пожелает, чтобы я приказал принести вина? Или, быть может, воды? – Дипольд прекрасно знал, что вино в подобных гостиницах обычно довольно скверное, в отличие от пива. Но знал и то, что аристократы пивом обычно брезгуют, почитая его слишком простонародным для своих глоток.

Дипольд нахмурился. С принцем творилось что-то неладное. Если это доводящая до полного изнеможения усталость – то обычно вскоре после обморока засыпают, как убитые, и не желают никого ни видеть, ни слышать. Во всяком случае, с ним самим подобное пару раз случалось. Все-таки лихорадка? Или яд?
Юленшерна сделал еще пару шагов, подходя вплотную к кровати. Взял безвольную руку принца, нащупывая пульс. Неровный, кожа горячая и словно в испарине. Не слишком ли рано он решил, что все не так уж плохо?

В первый раз то, что принц прижал руку Дипольда к своей щеке, можно было списать на беспамятство. Впрочем, и сейчас нельзя поручиться, что Его высочество не бредит. Генералу было проще списать этот поступок на бред, чем поверить в невнятные слушки относительно особых отношений Его высочества с некоторыми лицами мужского пола. Отношений, слишком отдававших Гайифой.
- Ваше высочество, повернитесь на спину, - то, что у принца жар, не подлежало никакому сомнению. И последнее, что следует делать в таком состоянии – лежать лицом в подушку, - будет легче дышать, - отнимать руку от щеки принца Юленшерна не стал.
А воды бы дать было бы не лишне, но не поить же содержимым кувшина для умывания! Значит, надо позвать служанку, а потом все-таки найти лекаря, будь он неладен, известить Тайную канцелярию о случившемся…
Чадившая свеча затрещала и погасла, погрузив комнату в темноту.

«Разве я посмею оставить вас сейчас?» - чуть было не ляпнул Дипольд, услышав просьбу принца.
Никого не звать? Это не первый случай и принц не хочет демонстрировать свою слабость перед кем-то еще? Или есть иные причины? Никаких вопросов Юленшерна задавать не стал.
Дипольд аккуратно высвободил руку из пальцев принца. В комнате было темно, но пройти мимо двери мог только слепой. Юленшерна открыл дверь. Стало чуть светлее – достаточно, чтобы отыскать на стене колокольчик для вызова служанки. Он походил на звонок для вызова горничных в богатых домах – колокольчик со шнурком, соединенный с другим, расположенным в кухне или где-то еще.
Девица прибежала быстро, сделала книксен и открыла было рот, чтобы осведомиться, чего желает постоялец, но Дипольд ее опередил.
- Принеси травяной отвар. Две чашки.
- Отвар, сударь? – служанка трепыхнула ресницами, - у нас есть вино, кагетское, очень хо…
- Две чашки травяного отвара, - холодно прервал ее Дипольд, - и свечи. Приличные свечи, а не кошачьи коптилки вроде той, что горела в комнате.
- Все будет, сударь, - на веснушчатой круглой мордашке служанки появилось выражение, говорившее о том, что уж за горение-то свечей она не в ответе, - господин желает еще чего-нибудь?
- Ничего.
Юленшерна, не дожидаясь нового книксена девицы, вернулся в комнату и вновь подошел к кровати. Молча. Что говорить в такой ситуации, Дипольд попросту не знал, а потому протянул руку и наугад попытался тронуть ладонью лоб принца.

Отредактировано Дипольд фок Юленшерна (2012-05-24 20:34:20)

Кажется, он поначалу коснулся не лба, а губ. Дипольд порадовался темноте, скрывшей мимолетное смущение, вызванное нечаянной вольностью. Лоб молодого человека был горячим и чуть влажным.
Неровный выдох принца походил то ли на всхлип, то ли на стон. Он снова перехватил руку Юленшерны за запястье, прижимая ко лбу. Искал прохлады? Влажное полотенце подошло бы больше… но не вырываться же сейчас!
- Да, Ваше высочество?

Принц потянул его к себе – внезапно и неожиданно сильно. Юленшерна подавил желание некуртуазно, на казарменный манер, выругаться. Бредящие люди порой оказываются сильнее здоровых, вот еще одно тому подтверждение.
«Ему бы лежать под присмотром лекарей, а не таскаться по гостиницам в предместьях и не заниматься расследованиями…»
Дипольд был вынужден податься вперед настолько, насколько это было можно, продолжая опираться на трость. Ближе уже невозможно – есть только выпустить набалдашник трости и опереться рукой о кровать.
- Не волнуйтесь, Ваше высочество. Я здесь, - Дипольд предпринял попытку успокоить принца хотя бы так, словами.
Где только кошки носят эту девицу со свечами?

Имя, прозвучавшее в еле слышном горячечном шепоте, заставило Дипольда нахмуриться. Дитрих? Не пресловутый ли Дитрих Рейнгард? Так неужели слухи оказались правдой? Юленшерну бросило в жар. Не то, чтобы он не знал об этой стороне жизни - просто всегда старался всячески обходить скользкую тему отношений в имперском вкусе, считая ее неприемлемой даже для казарменных шуточек. А тут его почти ткнули носом. Наставника и начальника, каким бы дорогим и почитаемым он ни был, не зовут таким тоном…
И что сказать? И, во имя Леворукого и всех закатных тварей, как поступить?
Спасение явилось в лице служанки – лестница заскрипела под быстрыми шагами, в дверь бодро постучали – судя по всему, носком башмака.
- Сударь, я все принесла!