Фридрих вернулся в Эйнрехт лишь первого Зимних Ветров, за три дня до собственного отъезда; с Кримхильде они попрощались в Вюрте. Принцесса отправлялась в Гаунау — пришли невеселые новости, что тяжело заболела любимая младшая сестра; в другое время принц бы воспрепятствовал опасной зимней поездке через горы, но сейчас ему беспричинно хотелось обезопасить супругу. Его не будет слишком долго. Пусть Кримхильде побудет с отцом...

Решение проводить ее пришло спонтанно — и было удобным. Девятнадцатого утром они выехали из Эйнрехта, и это освободило его от необходимости видеться с Рейнгардом; но перед собственным отъездом он все-таки был обязан зайти, чтобы удостовериться, что дела переданы, и все работает верно; не то чтобы ему очень хотелось видеть Дитриха, но и настолько плевать на свои обязанности он не мог.

...Как с ним говорить?

Гвардеец открыл перед ним дверь приемной; дежурный офицер поднялся, отдавая честь, распахнул дверь кабинета. Фридрих вошел.

Рейнгарда в кабинете не было, а возле его рабочего стола обнаружился незнакомый юноша в форме Тайной канцелярии — стройный красивый блондинчик лет двадцати. Что-то пока еще неуловимое неприятно кольнуло принца. Что он здесь делает, и где Рейнгард?

— Кто вы такой, сударь? — вместо приветствия холодно спросил Фридрих.

Мальчишка справлялся с лицом старательно, но все равно заметно было, как он нервничает. Сильно, гораздо сильнее, чем любой обычный канцелярский юнец, но смотрит прямо, надо же...

- Я помощник господина Рейнгарда, Ваше Высочество.

...Будто сложилась головоломка. Семнадцать лет назад, похожий кабинет — и он сам, такой же перепуганный и тощий... Рейнгард в первый же вечер взял его прямо там, на столе, подчиняя, ломая, даря удовольствие; семнадцать лет назад... Недоверие вспыхнуло обжигающим пламенем. Что, если все это — звенья одной цепи? Кесарь, поступок Рейнгарда, мальчишка... Тебе тридцать шесть, Фридрих, ты уже не юн и не так красив; ты вернулся из Ротфогеля и вернулся к Рейнгарду — возможно, ему это было не нужно? Дитрих способен на многое, ты прекрасно это знаешь; и на такое тоже способен вполне...

Принц снова поднял глаза на мальчишку, рассматривая его теперь совсем иным взглядом. Мягкие светлые волосы, мелковатые, но правильные черты лица; что-то неуловимо порочное в линии губ, знакомое и неприятное, как и манера держаться... Фридрих шагнул ближе, быстрым текучим движением оказываясь прямо перед юнцом; прихватил его за нежный, еще толком не знающий бритвы подбородок.

— И давно ли вы в помощниках у господина Рейнгарда? — очень тихо и отвлеченно спросил он, не особо отдавая отчета, что говорит; это было неважно. Важно было понять, глядя в широко распахнутые глаза, что же делает Дитрих; толкает ли тебя так же лицом в стол, не отрываясь от чтения бумаг; позволяет ли прижаться после, рассеянно путаясь пальцами в волосах?...

Гнев нарастал, и Фридриху уже хотелось попросту свернуть эту тонкую шею, на которую так удобно сейчас может сползти рука.

Юношей явственно овладел ужас; потом по его лицу скользнуло какое-то обреченное смирение. Тебе есть чего бояться, мальчик? И есть, зачем быть смиренным?

Глаза принца опасно сузились, и в этот момент открылась дверь.

Фридрих, все еще удерживая новоявленного «помощника» за подбородок, обернулся — и отпихнул мальчишку, с достаточной силой, чтобы тот едва не упал. Ярость требовала выхода, и до кончиков пальцев зудело не просто оттолкнуть его — ударить, но принц сдержался.

— Господин Рейнгард. — Холод в голосе был вполне натуральным, за его ледяную завесу не проникал бушующий внутри гнев. Так много лет... Я научился столь многому, Дитрих.

Какая очаровательная наглость... Прямо говорящая. Принц проводил мальчишку взглядом. Если в предыдущие несколько секунд у него еще было желание задать Рейнгарду пару вопросов, то сейчас оно испарилось, оставив лишь неприятный холодок в груди.

Что ж...

— Через три дня я уезжаю, — ровно сказал он, оборачиваясь к Рейнгарду. — Все ли дела переданы верно, или где-то еще требуется мое вмешательство?

Зато очень удобно заводить себе мальчиков... Причем даже не дожидаясь моего отъезда.

Фридрих кивнул. Хотел было уйти, не попрощавшись, но дрогнул. Это было слишком страшно. Все-таки... Я тебя люблю, Дитрих. И не прощу себе, если уйду вот так. В конце концов, я должен уважать твой выбор... каким бы он ни был.

— До свидания, Дитрих, — с трудом выговорил он, насилу справляясь с лицом. — Пусть в Эйнрехте все будет мирно.

Фридрих вспыхнул, будто получил по лицу — походя, вскользь; щенка ткнули носом. Да засунь ты себе своего помощника в...

Принц с трудом взял себя в руки. Гнев, обида, растерянность, унижение клокотали в нем, мешая здраво мыслить; нужно было уйти. Забыть. Уехать.

— Мы уже не увидимся до моего отъезда. Слишком много дел с подготовкой...

Вещи для максировки, инструктаж отряда, вот-вот привезут планы скрытных троп к замку Гессе... Дел и вправду было много, и, хотя возвращаться в холодный дворец, где уже нет Кримхильде, не хотелось, оставаться в канцелярии тоже было попросту невозможно. Как хотелось бы уехать прямо сейчас...

Он, не поднимая больше на Рейнгарда глаз, коротко поклонился.