Карета остановилась у одного из парадных подъездов дворца. При свете фонаря, падавшем в окно, посол еще раз перечитал приглашение. Все верно, кесарь ждет его сегодня вечером. Музыкальный прием – прекрасный повод для неофициальной аудиенции... Вот только тишина перед дворцом и отсутствие других карет заставляли насторожиться.

Пройдя по лестнице и пустой галерее, Вилльбуа оказался перед дверьми Малых апартаментов. Двери тут же распахнули. В этой гостиной ему еще не доводилось бывать. Действительно, лебеди на шпалерах... мило, хотя чересчур буколично. Посол взял бокал с предложенного лакеем подноса и оглядел совершенно пустую комнату. Вот так сюрприз. Два кресла, поставленные явно так, чтобы слушать музыку, и в отдалении у стены еще несколько кресел и банкеток. Неужели он явился непозволительно рано?

Кесарь вошел стремительно и несколько неожиданно. Разве не должны были сперва явиться другие гости? Поспешно поставив бокал на столик, Вилльбуа склонился в низком придворном поклоне. И был несколько удивлен, вслед за приветствием кесаря услышать вопрос: – Скучаете?

– Ваше Величество, должно быть, шутит. Как может скучать посол, удостоившийся приглашения в Малые апартаменты? – выпрямившись, с любезной улыбкой произнес Вилльбуа. – К тому же, эта комната помогает лучше понять дух страны, где я призван представлять Талиг.

Посол еще раз глянул на украшавшие стены гобелены с лебедями, на стилизованные под старину колонны и статуи.

– Мне кажется, дриксенцы любят величие старинных легенд и склонны, несмотря на свою суровость, восхищаться сентиментальными историями предков. Сочетание величия и сентиментальности... любовь к старине и  местами некоторая неожиданная экзальтированность. Вот что я вижу здесь и это же я вижу в людях Дриксен.

Отредактировано Северин Вилльбуа (2012-03-01 20:13:57)

– Право же, Ваше Величество, думаю, даже простонародье в Талиге знает, что „гуси“ – всего лишь обидная кличка, на манер ваших „фрошеров“, – улыбнулся Вилльбyа. – А о Дриксен у нас и вправду думают, что это суровый край, но скорее могущественный и опасный, чем дикий. Хотя на мой взгляд между странами не так много различий, как хотелось бы тем, кто любит видеть соседей варварами, чтобы возвеличить себя в собственных глазах.

Он вновь взял со столика поставленный при появлении кесаря бокал и сделал глоток.

– Великолепное вино, Ваше Величество. Не скрою, мне приятно, что на троне Дриксен – тонкий ценитель вин из Эпинэ. Может быть, если отношения между странами будут благоприятствовать, мне позаботиться о том, чтобы наши купцы поставляли в Эйнрехт больше таких вин?

Отредактировано Северин Вилльбуа (2012-03-04 21:16:46)

Йонг вошел в новом синем камзоле... очень шедшем ему, кстати. Кланялся он, на взгляд Вилльбуа, несколько деревянно, но оно и не удивительно – последнее время, по наблюдениям посла, у секретаря кесаря взыграла неудовлетворенность отношением всех вышестоящих, кроме Дитриха Рейнгарда, пожалуй... вот и поклоны стали доставлять неудобство. Зря, кстати – кесарь на взгляд посла был более надежной защитой для подчиненных, чем мог стать когда-либо непредсказуемый Фридрих.

Вилльбуа тонко улыбнулся своим мыслям и приветствовал Йонга полупоклоном, продолжая ожидать ответа кесаря.

Вилльбуа слушал, неожиданно для себя очень глубоко проникаясь музыкой, которую пожелал слушать кесарь. Вот она, величественная северная душа, на одну треть состоящая изо льда, на одну – из умения ждать и терпеть, и еще на одну – из гнева. Гнев был ведущим мотивом этой музыки, он нарастал, вдохновляя героев, сражавшихся во льдах, боровшихся с судьбой, непреклонных, неистовых... Совсем не таких, как он сам, как его соотечественники... как Йонг.

Он невольно кинул взгляд на Александра – нет, секретарь кесаря тоже не из этой породы ледяных героев. А вот герцогиня – из них. И кесарь, о... кесарь точно из них, и никакие требования времени или желания окружающих над ним не властны. Это было даже немного обидно, ибо не вписывалось в картину мира, в котором до сих пор существовал Вилльбуа.

Музыка закончилась. Посол по этикету должен был бы дождаться реакции кесаря, но не удержался и сдержанно запплодировал музыкантам.

Александр вежливо слушал рассказ Вилльбуа, которого, казалось, совершенно не смутил вопрос кесаря. Вряд ли Его величество и впрямь интересовало отношение посла Талига к скромному секретарю. Наверняка кесарь попросту хотел выбить Вилльбуа из колеи для каких-то своих целей.  Его величество, возможно, не подозревал, как немного значит для графа случайный любовник.

- Ваше величество, - Александр почтительно склонил голову, - я мало знаком с талигойцами. Едва ли не единственный талигоец, с которым я имел удовольствие разговаривать - господин Вилльбуа, - Йонг вежливо улыбнулся графу. - Но он не просто талигоец - он южанин, а южане, как известно, отличаются от сдержанных и основательных северян большей горячностью и легкостью нрава. Независимо от того, подданными какого государства они являются.

Отредактировано Александр Йонг (2012-03-10 12:46:35)

Вилльбуа невольно тонко улыбнулся в ответ на шпильку Йонга, но не сдержался от ответного укола.

– Вы ошибаетесь, барон, – проговорил он светским тоном. – Настоящие южане чужды притворства, и их порывы всегда искренни. Из таких никогда не получаются дипломаты. Для того, чтобы вести дипломатическую игру, надо быть хотя бы немного... северянином.

Вилльбуа с улыбкой наклонил голову. Что же, если Йонгу угодно продолжать словесный поединок, можно продолжить, благо противник располагает.

– Возможно, вы и правы, барон. Но мои наблюдения подсказывают, что серьезность и непоколебимость северян сильно преувеличены, и человеческое непостоянство, как и прочие милые слабости, им все же присуще. И слава Создателю, ибо слабости делают нас людьми.

Такая высокопарная тирада со стороны Йонга не могла не веселить. Значит, сознание долга и служение высшей цели, Алексадр?

Вилльбуа сдержал откровенную улыбку и только заметил:

– Мне явно не постичь высоты ваших помыслов, господин Йонг. По моему разумению, в политике люди руководствуются откровенными интересами, чаще всего даже не высшими, а самыми что ни на есть своими. Мне известны многочисленные примеры. Но не стану нарушать возвышенный ход ваших мыслей.

Лицо Его величества было непроницаемо-вежливо, но Александр слишком давно знал кесаря и понимал, что в душе тот  должен искренне забавляться. Шутка удалась: Его величество с легкостью подтолкнул Вилльбуа к опрометчивым высказываниям. Конечно, их можно, да и должно было счесть эксцентричной игрой ума, продемонстрированной в вольной обстановке музыкального вечера. Но кесарь убедился в главном: в возможности воздействовать на посланника Талига, используя свойственную тому горячность.