- Да-да, мы непременно составим партию, виконт. И на этот раз я вас непременно обыграю!

Алкесандр лучезарно улыбнулся наследнику одного из уважаемых семейств Эйнрехт и вслед за остальными гостями обернулся к распахнувшимся дверям.

Принц Фридрих и принцесса Кримхильде внешне казались блистательной, безупречной парой. Принц был красив и исполнен внутреннего достоинства, принцесса по-девичьи хрупка и нежна. А счастье... кого из особ королевской крови волнуют подобные мелочи? Впрочем, возможно, супруги были по-своему счастливы.

Александр украдкой скосил взгляд на склонившегося в приветственном поклоне Вилльбуа. Наклон рыжеволосой головы  был именно таким, какой приличествовал случаю: достаточно почтительным, но не слишком глубоким. Посол был безупречен во всем. Это восхищало, но и будило в душе непонятное раздражение.

Герцогиня Штарквинд не любила светских приемов, не любила многолюдных собраний и не любила принца Фридриха, однако этикет - проклятые условности, возведенные в ранг законов - предписывали особе ее статуса быть на приеме, организованном принцем. Ее неприязнь к хозяину вечера не была секретом ни для кого, включая его самого, но столь явно демонстрировать ее всему свету не стоило. Как минимум, не сейчас. В кесарии было неспокойно. Причем, все неспокойствие внезапно сосредоточилось в пределах столицы. Сейчас она просто не могла себе позволить убрать руку с пульса светской жизни. Ведь где светское, там и политическое.

Людей было не так уж и много, но герцогиня предполагала, что гости еще будут прибывать. К вечеру ее одолевала усталость, однако до вечера было еще далеко. Она неспешно прогуливалась по зале, невольно отдавая должное тонкости вкуса того, кто озаботился ее убранством. Тяжелое  платье темно-коричневого муара шелестело пышными складками. Сидело оно не слишком удобно, но не хватало еще заявиться на прием такого уровня в старом туалете!

Принц с супругой почтили собравшихся явкой. Элиза присела в неглубоком реверансе, попутно размышляя о непростой судьбе молодой принцессы. Дочь гаунасского короля выглядела прекрасно. Можно было сколько угодно не любить и осуждать Фридриха, но вдвоем с супругой они составляли прекрасную и гармоничную пару. Сугубо внешне, разумеется.

Рейнгард, безусловно, тоже был здесь.

"Бедная девочка. Наверняка, она знает обо всем и терпит. Впрочем, что ей остается?"

Элиза выпрямилась и тут... Ее взору предстало нечто, что разом изменило настроение с апатично-недовольного на довольно деятельное. Конечно, Александр Йонг был здесь, это не удивляло. Скорее, ее шокировало то, что прямо сейчас, на глазах у главы Тайной Канцелярии и его заместителя - да и на ее глазах, в конце-концов! - Александр вновь любезничал с послом Талига, как ни в чем не бывало! Это было возмутительно. И конечно Элиза не могла подобного допустить.

Небрежным жестом отказавшись от предлагаемого прислугой вина, она решительно направилась к колоритной парочке и, подойдя, обратилась сразу к обоим.

- Доброго вечера, господа. Надеюсь, я не помешаю вашей беседе?

- Добрый вечер, герцогиня, - почтительно поклонился Александр.

Он сделал вид, что не заметил слегка разочарованного взгляда Вилльбуа. Тот, должно быть, уже мысленно упрекал Александра в трусости и не подозревал, что опасается Йонг в большей степени не за себя. Что ж, пожалуй, неплохо будет, если посол сочтет робкого секретаря кесаря недостойным своего внимания и откажется от попыток сближения. Лучше для всех и безопаснее для самого Вилльбуа.

Герцогиня и Вилльбуа, казалось, увлеченно обсуждали убранство зала, а Александр почувствовал чей-то внимательный взгляд и украдкой скосил глаза.
Принц Фридрих смотрел в их сторону. Вернее, он смотрел на Вилльбуа и улыбался. Не своей обычной, больше походящей на холодную ухмылку, улыбкой. Так смотрят на что-то или кого-то, кто действительно нравится.
Это было... плохо. Очень. И, возможно, предвещало беду.

- Осенние, господин Вилльбуа, - серьезно ответил Йонг. - Они красивы, отважно борются с холодами и источают терпкий аромат. Я вообще люблю осень, - он улыбнулся герцогине. - Ведь после нее обязательно наступит весна.

- О, да! Хозяин этого дома удивительно щедр, - сказал Александр. - Но сейчас я должен оставить вас, - он с нарочитым сожалением вздохнул. - Обещал виконту партию, а дворянину не пристало нарушать слово. Граф, герцогиня, - он поклонился и растворился среди оживленно беседовавших, нарядно одетых людей.

Отредактировано Александр Йонг (2012-02-12 18:55:12)

Александр откланялся на удивление спешно. С одной стороны, это, безусловно порадовало Элизу: чем дальше он будет держаться от господина посла, тем лучше для него. С другой - удивило.
Впрочем, вероятная причина поспешности Йонга не замедлила себя явить.
Фридрих совместно с супругой изъявили желание приветствовать герцогиню Штарквинд лично. Впрочем, даже если не изъявляли, правила хорошего тона их к тому обязывали. Равно как и ее - выказать должное почтение хозяину и хозяйке приема.

— Добрый вечер, Ваше Высочество. Вы сегодня особенно блистательны, и я начинаю испытывать опасения, как бы живые цветы в убранстве не увяли от стыда пред вашей красотой.

Льстеец... Ну какой льстец. Одарить столь богатым комплиментом даму ее возраста... галантность на грани с тонкой иронией. Но грань эта, кажется, соблюдена. Впрочем, ей всегда шли теплые оттенки и темные тона.
Элиза слегка натянуто улыбнулась принцу.

- Вы щедры не только на убранство, но и на приятные слова, как и полагается радушному хозяину, Ваше Высочество. - Она протянула руку для поцелуя. Перчатки на тон светлее составляли гармоничный ансамбль с лентами у пояса. Многим молодым кокеткам есть чему поучиться у Элизы Штарквинд в вопросах вкуса. Впрочем, Кримхильде очаровательна. - Ваша супруга сегодня прелестна.

Вилльбуа светски улыбнулся и поклонился в ответ – ровно настолько, насколько требовал этикет, в сторону принца, и галантно рисуясь – в сторону Кримхильде.

Он склонил голову еще раз в ответ на приветствие принцессы, и так как теперь по этикету он мог наконец обратиться к ней, проговорил:

– Я польщен встретить еще одну звезду Эйнтрехтского двора. Ваше Высочество, – продолжил он, обращаясь к Фридриху, – несомненно, счастливийший из супругов.

Не слишком откровенное, но заметное раглядывание его особы Фридрихом не ускользнуло от внимания посла, но виду он не подал. Смотри сколько угодно, мой дорогой, от взглядов мне хуже не станет...

– Ну что вы, Ваше Высочество, как же можно скучать в обществе  столь прекрасных дам, – произнес Вилльбуа, обращаясь к Кримхильде.

На первый танец Александр пригласил дочь страдавшего одышкой и падагрой, но не пропускавшего ни одного праздника графа. Девица была некрасивой и по возрасту уже могла считаться старой девой, но танцевала прекрасно и в танце преображалась, словно кружение музыки превращало скромуню уточку в прекрасного лебедя.
Йонг и сам любил танцы, всецело отдаваясь музыке и ритмам, любил и умел повести партнершу.

Впрочем, увлеченность танцем не мешала ему оглядываться по сторонам. Вот эти двое, кажется, в ссоре, хоть и вышли в первом же туре, а у этого полковника от кавалерии наверняка любовь, причем не к полногрудой даме, которую он чопорно ведет по натертому до блеска полу, а к выслушивающей наставления  матери скромной большеглазой худышке.

Взгляд сам собой выхватил из яркой толпы застывшую у стены, величественную в своей неподвижности фигуру.

Дитрих Рейнгард, разумеется, не танцевал, но и не участвовал в прочих, свойственных людям его лет развлечениях. Не присоединялся к кружкам обсуждавших политику и погоду мужчин, не подходил к карточным столам и не расточал умеренные комплементы немолодым вдовам.

Что ж, тем лучше. Легче будет завязать разговор, на который Александр решился сегодня.