- Нет, в неприличные места  - с намереньями. А лошади не обязательны, - ответил Леонард какую-то первую пришедшую на ум глупость, не отрывая взгляда от, так сказать, выступавшей в авангарде Леони.
Обыденность дня прямо-таки таяла на глазах, но, в самом деле, не пора ли уже перестать удивляться чему бы то ни было? Похоже, с девицей Дорак это было просто неосуществимо.
В этой части дворца он, конечно же, ещё не бывал. Всё происходящее по духу напоминало давние времена и их с Фридрихом приключения. Ну, когда братец ещё был нормальным человеком. Впрочем, как и он сам.
Леони отпустила его руку, но Манрик уже сам шёл следом и вдруг подумал о том, что возвращаться отсюда не хочется. Непосредственность девушки просто не могла не вызвать улыбку. И всё же, он чуть отвернулся, а дурацкое смущение было совершенно не к месту.
Заметив, что Леони собирается к нему обратиться, генерал быстро повернулся обратно.
- Если бы не господин Савиньяк, мне бы пришлось "наслаждаться" им (местом, не графом) много больше, чем хотелось, но берусь предположить, что эта дверь туда точно не ведет.
- Спасибо... за уточнение, сударыня, - выдавил из себя слегка ошарашенный Леонард.
Стоило ли говорить, что если бы Леони не сделала этого... чудного уточнения, он бы и в мыслях не мог допустить, что имелось ввиду не место, а... граф. А теперь генерал усиленно, но тщетно, стоял и пытался отогнать сонм непрошеных и очень неприятных мыслей, и получалось это у него очень и очень скверно.
С лицом совладать тоже не вышло, и Леонард всё-таки слегка нахмурился. Он не собирался сдвинуться с места, пока не услышит ответ на свой следующий вопрос.
- Значит, граф Савиньяк имел честь тогда сопровождать вас... в покоях королевы Алисы? И часто ли вы совершаете подобные прогулки? Потому что если так, то мне удивительно, что вы изменили своей традиции сегодня. Или это потому что сегодня граф занят по долгу службы больше обычного?

- С графом Эмилем? - неожиданно резко переспросил Манрик. - Они делали обход вместе, надо полагать? - ехидно добавил он, всё-таки последовав за девушкой.
Леонард зашёл в комнатку и огляделся, чуть поморщившись. Обстановка не ахти, уж точно не соответствующая положению графини и сына графа. Похоже, непосредственность Леони Дорак не имела границ так же, как и её свойство удивлять и поражать.
И всё же...
Генерал поглядел на сдобный кусок в руке, потом чуть исподлобья взглянул на Леони, огорчённо подняв бровь.
Надо ли быть таким дураком, чтобы не догадаться? Лэкдеми пользуется немалым успехом у дам. И даже вероятней, что всё дело в нём, а не в его брате-близнеце. Леонард нахмурился ещё больше. Девица говорила об этом, как о чём-то само собой разумеющемся. Теперь ещё более очевидно, что сегодняшняя прогулка - это совершенная случайность. С досадой и отчаяньем Леонард понимал, что с Эмилем ему не тягаться.
- Я не знаю, почему меня это интересует, - ответил он сдержанно. - Я думаю, меня совершенно не должно это интересовать. Прошу прощения за назойливость.
Он развернулся и подошёл к окошку, хотя разглядеть в нём что-нибудь внятное едва ли представлялось возможным.

- Кому не нужные - вам или мне? - вдруг спросил Леонард, развернувшись к девушке. - Мне, наверное, так точно. По крайней мере, так должно быть, очевидно.
Вот уж и вправду - удивительный разговор. Он пытается выяснить то, что выяснять вовсе не следует, а Леони говорит так беспечно, что впору заподозрить её в неискренности. И именно это подозрение почему-то заставляло упрямо настаивать на своём.
- Вы правы, мокрая одежда на сквозняке - никуда не годится, - он решительно взял Леони за плечи и усадил обратно на скамью.
Затем отошёл к двери, приоткрыл её пошире и окликнул повара:
- Дружище, распорядись в эту комнату принести шадди, будь добр; да-да, прямо сюда.
Скрываться уже давно смысла не было.
Леонард пока что захлопнул дверь и задумчиво посмотрел на графиню Дорак.
- Так удачно ли кончился... обход? - светским, но непререкаемым тоном вопросил он, оставшись стоять у двери.

- Как с ребёнком? Нет, вовсе нет, сударыня, - чуть удивленно ответил генерал. - И в мыслях не было. Да и не вышло бы...
И тут же прикусил язык. "Что-то ты заболтался".
Смущение Леони не укрылось от внимания Леонарда. Что ж, лучшего и более точного ответа на его вопрос и не требовалось.
- На компанию графа Савиньяка ни в коем случае не претендую. Удачно, говорите, кончился? А для кого удачно?
И снова он ляпнул глупость! Манрик стиснул зубы, отвернулся к двери всего на мгновение, зачем-то взялся за ручку. Потом опять обернулся.
- Простите. Наверное, вы не хотите об этом говорить?

Леонард приложил все усилия для того, чтобы не сорваться на что-нибудь совсем непотребное, хотя, признаться, порывы были. Впрочем, через пару мгновений он, конечно, осознал, что Леони вполне имела право так говорить, ведь он прекрасно видел, что девушка не хочет обсуждать эту тему, и всё равно упорствовал в своём неуместном любопытстве.
Первый вопрос Манрик предпочёл не заметить, тем более, что всё равно не представлял, каким образом на него вообще можно ответить.
- Ваш дядюшка не только это вряд ли оценил бы, не так ли? - негромко проговорил он, слегка прищурившись.
Глупо и невежливо, но совладать с соблазном хоть как-то поддеть Манрик не смог. Раз уж заговорила о дядюшке.
Надо было извиниться, но отчего-то Леонарду показалось, что если извиняться после каждого подобного казуса, то довольно скоро всяческие извинения будут бесповоротно обесценены. Поэтому он просто подошёл к Леони и тоже опустился на скамью.
- Меня беспокоит, что я, очевидно, доставляю вам не вполне приятные эмоции. Весьма сожалею, что я не столь сдержан, как... например, граф Савиньяк.
"И что граф теперь всё в голову лезет? Надо и вправду перестать метаться и взять себя в руки. Хотя, сложно представить, сколько всего уже и так успела обо мне передумать графиня Дорак".

Нет, обрести беспечное спокойствие сегодня явно было не суждено.
Конечно, он не напомнил ещё о Лэкдеми, потому что это было бы уже слишком. Зная о его репутации - и думать о Леони в связи с этим? Это определёно было слишком! (Виконт Сэ и его почтенная матушка в данный момент интересовали Манрика чуть меньше).
Леонард даже забыл о том, что хотел уточнить, что же это такое "главное", на котором он должен сосредоточиться.
Понимала ли девица, что она говорит? Генерал никак не мог понять - она и в самом деле так непосредственна или говорит ровно то, что ей нужно. Но нужно для чего? Для каких-то определённых целей?
От последней фразы столь облюбованное и вышколенное желание успокоиться улетучилось враз. Леонард снова вскочил и прошёлся по комнате. Как реагировать? Это вполне могло быть лишь кокетливой девичьей шуткой, но всё же... Стоило проверить.
- Вы полагаете, сударыня, меня... нас должно волновать одобрение графа? И если да, то почему? Я, например, не вижу в этом надобности. Но, может быть, я ошибаюсь? Потому что, честно говоря, я бы уже, наверное, и у... дядюшки спросил бы одобрения, но спрашивать его у... графа мне как-то в голову бы не пришло.
Дверь чуть приоткрылась, Леонард развернулся и не слишком почтительно рявкнул:
- Что надо?
Мальчишка, держащий поднос с шадди, неловко замер, но Манрик кивнул ему заходить, и тот, в некотором замешательстве оглянувшись, наконец поставил поднос на соседнюю скамью. Перед тем как слуга юркнул за дверь, Леонард всучил ему монетку и благодарственно кивнул.
Когда дверь закрылась, генерал неловко, почти так же, как и юнец до этого, взглянул на поднос, не зная, что сказать. Надо было, наверное, поднести даме чашку, но он словно прирос к месту.

Леонард совершенно глупо уставился на графиню Дорак, даже забыв отшатнуться, как и полагалось порядочному человеку.
- А, - только и произнёс он, как будто услышал что-то само собой разумеющееся.
Хорошо ли он себя чувствует? Ну, как сказать. Он чувствует себя полным идиотом. Это можно назвать "хорошо"?
Генерал осторожно отстранил руку девушки, не удержавшись от искушения чуть задержать прикосновение.
- Давайте... пить шадди, - выдавил из себя Манрик, не вполне изящно взяв с подноса чашку и приглашая Леони снова присесть. - Я, гхм... Смею заметить, Леони, что мой возраст позволяет мне принимать самостоятельно подобные решения.
Какие именно решения он мог принимать без участия отца, Леонард уточнять не стал. Ну какие-то ведь мог. И кто сказал, что от лжи краснеют? Вовсе нет. Краснеют от другого.

От очередного уточнения Леонард чуть не уронил чашку.
"Нет, уж лучше говорить об Авелин Котен, чем о графе Савиньяке, да ещё и с Леони".
Не дожидаясь, пока девушка соизволит сесть, Манрик снова усадил её на скамью и вручил чашку.
- Я думаю, он остынет, если мы промедлим ещё какое-то время, - непререкаемым тоном заявил он, беря в руки вторую.
Потом подумал и улыбнулся тоже.
- Что вы, я люблю и уважаю своего отца.
"А с его мнением считается большая часть Олларии, по крайней мере, явно".
- Но не думаю, что его особо волнует, с какого хода я зайду во дворец - с парадного или чёрного.
Насчёт того, волнует ли тессория, с кем именно он войдёт, Леонард скромно умолчал.
- Однако, мне кажется, с дядюшкой вам всё же придётся объясняться, - генерал пожал плечами и кивнул на дверь.
Кажется, что его самого, впрочем, это на некоторое время перестало волновать. И это не шадди (ведь он его пока даже не пригубил), это что-то другое заставляло ощущать странную и глупую храбрость.

Леонард даже не удивлённо, а слегка растерянно взглянул на Леони, сидящую рядом. На какое-то мгновение из головы совершенно вылетело то, что это графиня Дорак, родственница самого могущественного человека Талига и девица, у которой, небось, куча поклонников при дворе. Ощущение, что рядом с ним находится совершенно обычная, и в то же время, особенная девушка, которая вот так сидит только с ним и только на его плечо она склоняет голову столь доверительно, и даже улыбается... только ему (и именно так), вызвало неожиданно сильное желание поднять и протянуть руку и обнять Леони за плечи. Но ведь... генерал сам не мог себе ответить - как именно это будет расценено? Возможно, как исключительно дружеский жест (ведь могли же они после сегодняшней прогулки вдруг стать друзьями?). Но лично он вовсе не был уверен в том, что сам бы для себя истолковал этот жест именно так.
Бред, какой бред. И зачем обнадёживать себя? Ведь он, в отличие от неё, не так уж юн, и, как он смел надеяться, уж вовсе не так легкомыслен.
Леонард подозревал, что стоит ему только отрыт рот, и он, скорее всего, всё испортит. Но сидеть дальше в тишине было невыносимо. Если эти приятные мгновения должны когда-нибудь закончиться, то он, по крайней мере, сам выберет это время, а не будет смиренно ждать, когда же у него отнимут то, чего он никогда не имел.
- Леони, ваше поведение говорит о том, что вы мне доверяете, - произнёс он наконец, пытаясь изгнать из голоса всякую нерешительность. - Можно даже посчитать, что слишком.
Если это не так, пусть она скажет прямо. Всё ж легче.

- Если бы раньше и имел, то впредь вряд ли смогу, - туманно ответил Леонард, пытаясь понять, рад ли он, что произнёс вслух ту фразу или же напротив. С одной стороны, хотелось, чтобы странно-приятное наваждение (как он был уверен) продолжалось, и всё же - если ясность внести можно уже сейчас, почему бы этого не сделать?
И на что он, собственно говоря, надеялся? Фраза провокационная. Ни говорить правду, ни лгать в ответ было бы неприлично, но, как оказалось, Леони достаточно хитра, чтобы не ответить прямо и, вместе с тем, ответить.
Когда она поднялась, собираясь уйти, Манрик даже мысленно вздохнул с облегчением. Не потому, что он этого хотел. Отрицать глупо - больше всего на свете он сейчас хотел бы, чтобы эти мгновения длились как можно дольше.
Но теперь, по крайней мере, он сможет вернуться в реальный мир и взять себя в руки. Не мог же он всерьёз надеяться...
Впрочем, очередной самообман. Глупая надежда вспыхнула ещё позапрошлой ночью. Только вот что с ней теперь делать? (С надеждой, конечно же).
Генерал тоже поднялся.
- Можем не продолжать. Если вам угодно, - на удивление ровно ответил он и едва удержался, чтобы не пустить на лицо грустную улыбку, выражающую что-то вроде: "Я знал, что так будет, но позволил себе больше, чем имел право".
- Куда бы вы не пожелали сейчас пойти, сударыня, позвольте мне проводить вас.
Вроде бы, он всё правильно сказал. Потому что лицо его выражало несколько иную вариацию: "Куда бы вы не пожелали пойти сейчас пойти, я _намерен_ вас проводить".
И какое же это утомительное ощущение - знать, что твои намерения написаны у тебя на лице, и ничего не смочь с этим сделать.
Расстояние между ними было вполне в рамках допустимого по этикету, но Леонарду оно всё равно показалось слишком маленьким. И тем не менее, вопреки ощущениям, он сделал шаг вперёд.

- Я и в самом деле готов, - ответил Манрик, недоумевая, отчего люди порой любят повторять и переспрашивать очевидное.
Может быть, он всё-таки был недостаточно убедителен? Но в иных ситуациях и так не вполне понятно, когда уже переходишь какую-то грань.
Леони сама взяла его под руку, и генерал вдруг понял, что за каких-то пару часов настолько привык к этому её жесту, что, пожалуй, не соверши она его, Леонарду бы уже чего-то не хватало. Конечно, это не делало ему чести, но бывают вещи, которым сопротивляться не так уж просто, особенно, когда, к тому же, не особо и хочется.
Совершенно бесцеремонно заглянувшего в комнату слугу Манрик как-то даже и не заметил, погружённый в собственные мысли.
- Я намерен, если намерены вы, - ответил он на слова девушки, понимая, что в данной ситуации ответить по-другому не может. - Да, я проведу вас, куда скажете.
"И пусть видит, кто угодно", - вдруг с каким-то вызовом подумал Леонард.
То, что он сказал потом, можно было бы и не говорить, но невысказанные слова довольно часто оборачиваются недоразумением, поэтому...
- Граф Савиньяк, судя по всему, ваш друг, раз вы упоминаете его так часто в разговоре? - на удивление ровно произнёс Леонард, почти ничем не выдав смутного неприятного волнения где-то в глубине души.

Значит, вопроса мы предпочли не заметить? Неужели девица всерьёз полагает, что он из вежливости не вернётся к этой теме? Или это, напротив, ненавязчивый намёк на то, что она это прекрасно понимает и вполне готова к такому повороту?
Что же, как бы там ни было, но повторять вопрос не хотелось. Пусть не думает, что ему это настолько уж интересно.
- Думаю, вы просто поняли, что это бесполезно, - чуть пожал плечами Леонард, едва скрывая непрошенную улыбку. - Да, идём, несомненно. Создавать видимость - этот тот долг, который игнорировать нельзя, - он толкнул дверь, пропуская Леони вперёд, и, не выпуская её руки, сразу же вышел следом.