...Эта идея с самого начала была глупой. Во-первых, пытаться обмануть кардинала - это бессмысленное занятие изначально. Хотя, если кто и мог это сделать, то только Бледный Гиацинт. Отец искренне считал её первой лгуньей Талига, а сам Леонард не знал, чему верить, но сейчас лучше бы это действительно было так.
А больше всего вопросов вызывали собственные мотивы. Зачем он вообще в это ввязался? Ладно, раз уж решил не отвозить девицу к Сильвестру, тогда надо было просто распрощаться с ней, оставить в покое и забыть. Так нет же, Леворукий дёрнул на эту авантюру.
В любом случае, сейчас уже сожалеть о чём-либо было поздно, как и отступать.
Генерал ещё раз украдкой взглянул на королеву, потом опять вперил взгляд в идеально чистую парковую дорожку, обречённо вздохнул и заговорил:
- Ваше Величество...
Ну, и как же теперь внятно объяснить? Наверняка со стороны это покажется совершенной глупостью. И почему было раньше об этом не подумать?
- Я прошу прощения, что вынужден занимать ваше время, но дело, о котором я хотел бы поговорить, касается одной из ваших фрейлин, Ле... гхм... графини Дорак. Считаете ли вы эту девушку достойной того, чтобы... я мог вас просить помочь ей?
Садовая дорожка, светлая, какие-то цветы по краю, жутко-сиреневые, неприятно режущие глаз. Или это просто свет такой?..

У королевы был такой вид, будто бы ей самой помощь требуется сию же секунду. Леонард едва заметно нахмурился, собираясь с мыслями, снова поизучал садовую дорожку и поднял взгляд.
- Да, Ваше Величество. Думаю, что требуется, однако, возможно, она сама об этом не подозревает. Полагаю, - осторожно и негромко произнёс Манрик, - во дворце уже известно, что Леони Дорак не ночевала сегодня здесь? Если и так, то её не искали, надо полагать? Потому что думали, что она у своего дядюшки, то есть у Его Высокопреосвященства.
Вот теперь уже точно назад пути не было. Он сказал слишком много. Как бы дальше не пошёл разговор, его придётся доводить до конца.

Манрик с трудом сдержался от того, чтобы раздраженно хмыкнуть. "Надо же, мы понимаем очевидные вещи". И всё же, он должен быть сейчас предельно учтив с Её Величеством.
- Вы совершенно правы. Он узнает, если захочет. Но чтобы захотеть узнать, надо иметь повод...
"Закатные твари, как тут не запутаться".
- В общем, если Его Высокопреосвященство не будет иметь повода усомниться в том, что его племянница провела эту ночь во дворце, то он, возможно, и не станет ничего узнавать. Леони - ваша фрейлина, и только вы можете помочь ей. Вы можете...
"Ну и как же, каким тоном нужно произнести всё это, чтобы оно не звучало, как дерзкая просьба, выходящая за рамки любых приличий?"
- Вы можете сказать, что графиня была во дворце... - медленно, с расстановкой, очень спокойно, постараться, чтобы голос не задрожал. - Ваше слово - против слов досужих сплетников. Никто не осмелится сомневаться, даже если девицу никто и не видел... Я... понимаю, что моя просьба звучит дерзко, - зачем-то поспешно добавил Леонард.
Ему казалось, что он говорит глупо и бессвязно и что королева в ответ сможет лишь испуганно похлопать ресничками, и на этом всё закончится...

Леонард остановился было от удивления, но тут же взял себя в руки и продолжил идти. Не хватало ещё, чтобы наверняка затаившиеся где-то поблизости придворные трещотки что-то заподозрили.
- Я не понимаю, Ваше Величество, - чуть растерянно пробормотал Манрик. - Мне... я просто прошу вас помочь. Правда может повредить репутации графини, вот я и... Это было бы... нехорошо.

Отличная идея, просто отличная! Ну вот почему было бы сразу и не согласиться? Однако, Манрик был так рад, что королева тут же, с ходу, придумала замечательную версию, что не вполне отследил суть дальнейшего вопроса.
- Хорошо, Ваше Величество... А что вам точно нужно знать, чтобы... суметь говорить с Его Высокопреосвященством, ну, так, чтобы было правдоподобно?
Главное, чтобы Бледному Гиацинту опять не стало "не очень хорошо", хотя бы до окончания этого разговора, а то весь её вид так и заявляет об этом. Если бы Леонарду позарез не нужно было выпросить у королевы заступничество для Леони, он бы, наверное, действительно устыдился, что утруждает своими разговорами Её Величество с её хрупким здоровьем.

Манрик не удержался от того, чтобы подозрительно покоситься на Катарину. Ему явственно показалось, что королева желает узнать несколько больше, чем это нужно для дела, то есть, из простого женского любопытства. Нет ничего хуже женского любопытства в таких вопросах.
- Я не понимаю, о чём вы, Ваше Величество, - сдержанно проговорил генерал. - Я не притворяюсь. Всё, что нужно, я расскажу. Но это не очень приятная история. Графиня Дорак провела ночь в доме баронессы Капуль-Гизайль. Теперь вы понимаете, почему ей требуется помощь? Как она туда попала, меня спрашивать бесполезно. Я об этом не знаю.
А если и есть на этот счет догадки, то они связаны с Авелин Котен, но не посвящать же Её Величество ещё и в эту сомнительную историю! И так всё слишком запутанно.
- Леони была больна (очевидно, попала под грозу), и я решил... гхм... доктор сказал, что ей не следует никуда ехать. И она осталась, несмотря на то, что узнай кто-либо об этом, её репутация будет находиться под угрозой.

Неужто? Согласилась. Но как-то подозрительно легко. Хотя, как говорится, пока дают - надо брать. Почему королева Талига не может быть мягкосердечной и милосердной? Особенно по отношению к собственным фрейлинам.
- Ваше Величество, я... очень вам благодарен, - поклонился королеве Леонард, возможно, много более вдохновенно, чем то требовалось, особенно, если учесть, что он не верил, что в непосредственной близи на самом деле больше никого нет.
Только бы не вырвалась банальная, но весьма опасная фраза: "Я у вас в долгу". А ведь весьма правдоподобно, что в долгу именно Леони Дорак, а не он. Девице будет приятно узнать, что её спасла её прекрасная королева, а не "позорно сбегающий с поля боя генерал". Невовремя он вспомнил свою последнюю перебранку с Леони, краснеть при королеве отнюдь не хотелось.
- Могу я попросить ещё кое о чём, Ваше Величество? Заранее прошу простить мою дерзость. Я бы не хотел, чтобы девица Дорак знала об этом разговоре. Вообще о каком-либо моём участии в этом. Я пообещал ей, что она уже сегодня сможет вернуться во дворец, если ей позволит здоровье, но лучше бы за ней приехала карета из дворца, не имеющая отношения ко мне.

И почему это он наивно решил, что королева так просто отказалась от своей идеи разузнать чего-нибудь для себя интересненькое? Как-никак, эта женщина выживала между королем, кардиналом и Первым маршалом, и это только если не считать сборища "доброжелательных" фрейлин. И, самое главное, отказывать ей опасно. Катарина умеет думать, и вполне может придумать что-нибудь ещё... но уже не в угоду ему, а исключительно себе. Нужно выложить версию, которая покажется ей достаточно интересной, драматической и трогательной.
- Ваше Величество, если вы хотите знать, - тоном кающегося грешника на исповеди выдавил из себя Леонард, - я чувствую себя виноватым в том, что графине пришлось остаться в доме баронессы. Она желала избавиться от моего общества и предприняла попытку уехать самостоятельно, не дождавшись моей помощи, из-за чего её здоровье, и так уже бывшее не вполне в порядке, только ухудшилось, так как на улице лил сильный дождь. Я бы хотел искупить свою вину. Леони - племянница кардинала, и мне не хочется неприятностей.
А что, вполне приемлемая версия, особенно для Манриков.
- Вот и все мои мотивы, Ваше Величество, - скромно, по возможности, улыбнулся Леонард. - Как видите, ничего интересного.

"Еще бы не создавалось такого впечатления!" На дознатчика можно гаркнуть, или, в конце-концов, попытаться сделать с ним ещё что-то более неприятное, но не с королевой Талига, которая, кстати, сейчас согласилась выступить против кардинала, хоть и в столь незначительном с политической точки зрения деле.
- Простите мне мои несвязные речи, Ваше Величество, - Манрик изо всех сил постарался, чтобы слова вышли почтительными, а не саркастичными. - Возможно, это оттого, что я не выспался.
А вот это было правдой. Выспаться, как он и ожидал, не удалось.
- Вы очень добры, Ваше Величество, - не зная, что ещё сказать, пробормотал Манрик, уставившись на упавшие чётки и тут же отведя взгляд.
Сейчас его даже не особо интересовало, что было бы, если бы кто-то узнал о самом факте данной встречи, даже не имея представления о предмете разговора.

Странная, неясно к чему сказанная первая фраза королевы заставила чуть ли не вздрогнуть. Леонард сам не понял, отчего у него возникло странное щемящее ощущение, когда он задумался о смысле сказанных слов. Но он тут же постарался прогнать из головы мысли об этом. "Катарина, конечно, может быть и умна, но она вряд ли может знать обо мне что-то действительно... важное".
Решив покончить с этими странными рассуждениями, Леонард переключился на мысли о Леони.
"Упрямая - это мягко сказано!"
- Я надеюсь, что с ней всё будет в порядке, - постарался спокойно говорить генерал, хотя при воспоминании о Леони Дорак ему хотелось сразу очень много и весьма противоречивого - от швыряния стульев из окон до того, чтобы взять девицу на руки и отнести в какое-нибудь безопасное место, чтобы не влипла в ещё какую-нибудь историю.
- Врач сказал, что она поправится весьма быстро, так как ничего серьёзного... Я надеюсь, что он прав, - но о враче в этот момент почему-то думалось меньше всего.
- Да-да, полагаю, кардинал может гордиться своей племянницей.
"Или попытаться спастись от неё", - влезла в голову нелепая мысль.

- Она... просто проехала верхом под дождём, - быстро объяснил Манрик, - Ваше Величество.
"Сможет ли девица Дорак вести себя так, будто бы ничего не произошло? Интересный вопрос. Самому хотелось бы знать..."
- Я полагаю, если вы подскажете ей, как себя вести в этом случае, она к вам прислушается.
"Потому что ожидать, что она прислушается ко мне, по меньшей мере странно".

"А также она может себе позволить дерзить, язвить, рыдать, сбегать, падать с лошади, болеть, кокетничать, строить глазки, опять дерзить..."
Леонард невольно погрузился в свои мысли и только через несколько секунд понял, что королева говорит ему что-то ещё.
- Да, несомненно, Ваше Величество, - ответил он невпопад, тоже остановившись. - Вы... желаете продолжить прогулку?
Катарина могла снова воспылать благостным любопытством, на которое, кстати говоря, она теперь всё же имела право, и Манрик уже начал чувствовать себя рядом с ней неуютно.