Мишель Зеван ехал по начинающим просыпаться улицам Олларии. Приехал он еще прошлым вечером, но, к глубокой досаде, до закрытия ворот не успел, и ему пришлось ночевать в гостинице за городской стеной. Теперь же он спешил как можно скорее избавиться от своей опасной ноши.
Он не был в Олларии больше пяти лет, и вряд ли кто-то мог бы его узнать, но, опытный следопыт и прознатчик, Мишель оглядывался, петлял и путал следы, умудряясь при этом выглядеть совершенно обыкновенным заплутавшим приезжим. Он честно разевал рот, разглядывая роскошные особняки, путал улицы и застревал на перекрестках. Неприметная внешность и скромная одежда упрощали задачу оставаться незаметным.
Первой его целью за этот день должна была стать резиденция кардинала Сильвестра.
Наконец он нашел нужный дом и решительно постучал. Впустившему его слуге он вручил заранее приготовленную записку и велел передать лично Его Высокопреосвященству, заверив, что тот, несомненно, пожелает его принять.

Мишель шел по дому самого искушенного интригана Талига, ведомый слугой, в услугах которого, впрочем, не нуждался. Он уже бывал здесь раньше, хоть и давно, а память у него отличная... Впрочем, слуге об этом знать было вовсе не обязательно.
Получив записку, кардинал, как он и ожидал, тут же велел ему подняться. Надо бы побыстрее растолковать старику, что ничего фатального не произошло. Если его от неожиданности удар хватит, мне до конца дней придется чистить сапоги и лизать самолюбие этой агарисской мокрице.
Войдя в кабинет, Мишель поклонился сидящему в кресле человеку. Почтительно, но не подобострастно. Слава Создателю, этому нужна была верная служба, а не слащавое раболепие.
- Доброе утро, Ваше Высокопреосвященство, - произнес Зеван, не спеша переходить к делу, пока слуга не покинет комнату. - У меня для Вас важные новости и несколько писем.
Мишель не был дворянином и придворным интриганом, а потому не считал нужным заводить получасовую светскую беседу перед тем, как перейти к делу, и не ограничивался полунамеками там, где можно было говорить открытым текстом без ущерба для сохранности тайны.

Дверь за слугой закрылась с твердым, уверенным стуком, как полагается любой плотно прикрытой двери. Теперь можно было говорить спокойно.
Последовало предложение сесть. Что ж, вот и пошла беседа всерьез.
- Благодарю, Ваше Высокопреосвященство, - Мишель сел. Ровно, едва касаясь спинки. Раз уж ему не предложили вина, расслабленной позы и неспешной беседы не будет. А, право, жаль... Вино у кардинала что надо. - Но Вы не совсем правы. В первую очередь меня привели сюда как раз письма. Вот эти пять писем. Если бы не они, мои новости пришли бы в обычной манере. Они тревожат и весьма, но не настолько, чтобы я срывался с насиженного места.
Мишель сунул руку во внутренний карман в камзоле, несколько мгновений порылся там, извлек несколько аккуратно сложенных листов и протянул их Сильвестру.
- Это копии, - пояснил Мишель, - снятые мной по пути. Оригиналы мне было велено доставить Августу Штанцлеру, Вальтеру Придду, Людвигу Килеану-ур-Ломбаху, Генри Рокслею и Ги Ариго.
Мишель замолк и всё-таки откинулся на спинку стула. Дорога была утомительной, а выспаться этой ночью ему так и не довелось. Слишком поздно приехал, слишком рано встал. Впрочем, кардинал, похоже, и вовсе не ложился...

Мишель наблюдал за выражением лица кардинала всё время, пока тот читал. Ему явно было не по вкусу происходящее, и это было вполне ожидаемо.
Мишель задумчиво водил пальцем по столу, дожидаясь вопросов, и те не замедлили последовать, едва Его Высокопреосвященство отложил последнее из писем.
Зеван выпрямился и с достоинством ответил.
- Некоторое время назад Робер Эпинэ неожиданно выиграл у какого-то купца полный корабль товара. Выигрыш тут же выкупили подоспевшие гоганы... - Мишель помолчал немного, давая понять, что это лишь лежащие на поверхности факты. - В отличии от господина Хогберда, я потрудился навести справки, кому принадлежал корабль, и не слишком удивился, узнав, что его бывший владелец - гоган. Разумеется, бунтарь и подстрекатель Эпинэ тут же отдал деньги своему другу и сюзерену Альдо Ракану и уговорил попытаться захватить трон. Однако, чтобы нанять армию, выиграть один корабль недостаточно. Я уверен, что гоганы либо тайно снабжают мятежников деньгами, оставив выигрыш в качестве прикрытия, либо подкупили кого-то еще. Либо и то и другое вместе, - подумав, завершил краткий отчет Мишель. - В любом случае, в игру вступили влиятельные люди, средства на кампанию имеются, и угроза нападения на Талиг выглядит весьма реальной.

Признавать свои ошибки ужасно неприятно. Более того, опасно, если твой наниматель - сам кардинал Талига. Один недосмотр, один провал может перечеркнуть годы безупречной службы. И будет ему вместо обеспеченной старости пожизненное место при сапогах мерзкого самодовольного борова Хогберда. Или кого-то ему подобного. Какая, в сущности, разница?
Впрочем, признавать ошибки тоже можно по-разному.
- Мне так и не удалось в точности выяснить, зачем гоганам Ракан, - осторожно подбирая слова заговорил Мишель. - Гоганы - очень странный и закрытый народ. Они не пускают в свои дома иноверцев и почти не пользуются их услугами. Так что ни слуг подкупить, ни в доверие втереться.
Мишель медленно выдохнул, переводя дух, и продолжил:
- Гоганы верят в старые сказки. Ракан - такой же пережиток старины, как и их вера. Возможно, молодой принц нужен им, как носитель древней крови... А возможно причина куда более прозаична: мальчишка наобещал им четыре короба торговых льгот, и торгаши учуяли прибыль. В таком случае, они могут не пожалеть золота.

Наниматель ничего не сказал прямым текстом, но решение это явно обдумывалось долго и основательно. За годы службы Мишель научился не только понимать недоговорки, но и изъясняться с их помощью, хоть и не совсем понимал, зачем они в таких ситуациях, как нынешняя. Ведь всё же всем понятно. И если даже кто-то где-то подслушивает, что было немыслимо, ему тоже всё понятно. Но у каждого свои маленькие слабости. У высокородных интриганов это экивоки и недоговорки. Чем непонятнее сказал, тем больше мастерство. Его же дело выполнять свою работу и получать свои деньги.
- Не беспокойтесь, Ваше Высокопреосвященство, - произнес шпион. - Едва ли Альдо Ракан успеет стать серьезной проблемой. Со столь неосмотрительными молодыми людьми часто происходят разного рода неприятные случайности... Кроме того, хоть церковь и не одобряет суеверий, я склонен полагать, что мальчишка проклят, а следовательно обречен. Как говорят предсказатели, печать невезения. И, разумеется, пошатнувшееся здоровье.
Зеван подобрался, полагая разговор почти оконченным, и собрался встать, напоследок уточив:
- У Вас будут для меня указания или поручения, Ваше Высокопреосвященство?

Мишель поднялся.
- В таком случае, позвольте мне откланяться, - проговорил он. - Через два дня я отбуду в Агарис. Если господа получатели писем пожелают на них ответить, я доставлю вам копии. Доброго дня, Ваше Высокопреосвященство.