Еще бы он врал! Такие, как он, просто не могут врать. У них вся правда написана на лице яркими чернилами и разборчивым почерком. Но ведь скажешь - обидится, а урока не извлечет.
- Дикон, - укоризненно произнес Штанцлер, - заподозрить сына Эгмонта Окделла во лжи было бы глупостью и оскорблением. Разумеется, ты не лжешь, и не станешь этого делать никогда. Но иногда некоторым людям не обязательно выкладывать всё, что знаешь.
Кансилльер надеялся, что Дик сделает верные выводы: то есть, не станет лгать ему, но попридержит язык среди навозников и прочих предателей.
- И, Дикон, я очень рад, что у тебя в Лаик есть такие защитники. Это достойные и честные молодые люди. И всё же, остерегайся кэналлийца и не вини Валентина.  Ему заступничество могло обойтись дорого, - Штанцлер посмотрел Ричарду прямо в глаза. - На этот раз тебе повезло, но в другой раз может и не повезти. За твою судьбу переживают все Люди Чести. Даже Её Величества Катарина выражала беспокойство. А ей и самой приходится нелегко. Поэтому ты просто обязан беречь себя.

- У тебя всё получится, Ричард Окделл, - очень убежденно произнес кансилльер, - если ты приложишь достаточно усилий и не станешь совершать опрометчивых поступков и поспешно судить о вещах и людях. Если ты в чем-то не уверен, лучше спроси совета. Ты юн и неопытен, и хотя честью и благородством с тобой сравнятся немногие, против интриганов и подлецов ты практически бессилен. Честь и прямота погубили твоего отца, но с тобой этого не повторится. Дорак не вечен, а Алва не безупречен. Ты юн, Ричард, и в этом твоя слабость, но и твоя сила. Ты можешь ждать, Дикон. У тебя есть время. У меня его уже почти не осталось, но у тебя оно еще есть.
Штанцлер перевел дух, пристально посмотрел на Окделла. Он устал от этого разговора. Устал от восторженного внимания и сосредоточенной покорности, от согласного блеяния и пустых обещаний. Мальчишка выйдет из его кабинета и ввяжется в какую-нибудь глупость. Они все ввязываются, прямые, честные и гордые. И все его усилия пойдут прахом...
- Ты спрашиваешь, что ты можешь сделать? - продолжил Август Штанцлер. - Ты можешь учиться. Впитывать новые знания и умения, посвящать всего себя учебе и тренировкам. Не терять бдительности, смотреть в оба, не поддаваться на провокации, не соваться в ловушки, пытаться думать и понимать смысл творящегося вокруг тебя. Это будет непросто, но ты должен это сделать, если хочешь выжить и завершить дело отца. Пока я жив, я постараюсь помочь тебе и научить тебя разбираться в хитросплетениях интриг. Но для этого ты должен рассказывать мне обо всем, что видишь и слышишь. Подробно, потому что каждая мелочь может быть важна.
Вот так. Возможно, после подобного напутствия герцог Окделл всё-таки займется делом и у него не останется времени на глупости.

Отредактировано Август Штанцлер (2011-09-13 02:40:42)

Учиться он будет, в этом Август Штанцлер не сомневался. Такие, как Ричард, если уж вобьют себе что-то в голову, бросят на исполнение задуманного все силы. Но старого кансилльера ничуть не меньше, чем учеба Дикона волновала его преданность. Готовность приходить за советом и рассказывать всё, что видел и слышал. Ведь нет лучшего шпиона, чем тот, кто приходит к тебе, как к другу за советом и помощью. Ни за какие деньги не станешь работать так же старательно, как за уважение и похвалу старшего друга. По крайней мере, в молодости это так.
- Увы, вечер короток, и тебе, Дикон, пора возвращаться, если ты не хочешь навлечь на себя гнев капитана, - печально произнес Штанцлер. - Но прежде, чем ты уедешь, я прошу тебя пообещать рассказывать мне обо всем, что творится в Лаик и спрашивать совета перед тем, как принимать важные решение. Я стараюсь не выпускать тебя из виду, но я не всесилен, и не могу знать всё и уберечь тебя от всего. Так уж вышло, что у меня нет сыновей, а ты по милости Алвы и Дорака лишился отца. Ты мне как сын, Дикон, и я желаю тебе только добра. Помни об этом. А теперь ступай. Мы обязательно встретимся в скором времени.