Закатные кошки! Я и забыл, что она в мужской одежде, - ругнулся про себя Эмиль, наблюдая, как лихая девица сама вспрыгивает в седло... по-мужски. - Что ж, тем проще. Значит, точно не свалится. А под плащами не слишком и заметно, что девица. Может, и без позора обойдемся.
Эмиль на всякий случай взял Фульгата под уздцы, чтобы отчаянной наезднице не вздумалось от него сбежать, оставив пешим посреди улицы, и повел коня в сторону Занхи. То еще место для встреч... Интересно, с кем это встречается новая королевская фрейлина?
- Ваш отец весьма предусмотрителен. Умение ездить верхом никогда не бывает лишним, - как бы невзначай заметил Эмиль. - Но теперь я тем более не понимаю, что заставило Вас отправиться гулять одну, да еще пешком! Вы - отчаянная особа, сударыня. Я восхищен, хотя, должен заметить, вы неоправданно рисковали... Или коня у Вас тоже украли те оборванцы? - запоздало пришла в голову Савиньяку здравая мысль. - А, кстати, из пистолета Ваш батюшка Вас стрелять не научил? Вам бы пошла пара легких пистолетов с такой-то страстью к приключениям.
Эмиль старался не глядеть на собеседницу слишком пристально. Вспомнилась встреча во дворце недельной давности, и он готов был поклясться, что сегодняшний инцидент вряд ли охладит романтический настрой его случайной спутницы.

Эмилю очень хотелось предложить отчаянной девчонке научить её стрелять, раз уж отец не успел. Савиньяк сам был отчаянным и ценил это качество в других. Но именно этого и нельзя было предлагать. В конце концов это просто жестоко по отношению к девушке. Давать ей повод заподозрить его в несуществующей привязанности к ней, дать дополнительную пищу её чувствам...
С другой стороны, она ведь не прекратит свои прогулки. И когда-нибудь это плохо кончится. Эмиль вовсе не был уверен, что простит себе, если из-за его молчания и опасений задеть её чувства эта милая девочка попадет в беду. Но выдавать её королеве или дядюшке хотелось еще меньше.
Савиньяк был зол на себя, а не на спутницу, но слова, обращенные к ней, всё равно прозвучали резче, чем должны были.
- Вам не следует так рисковать. Здесь Оллария, а не Дорак, сударыня. Здесь в каждой подворотне мерзавцы и грабители. А Вы разгуливаете пешком, одна и никому не сказавшись. К тому же, не умеете себя защитить! Пообещайте мне больше подобного не делать.
Эмиль понимал, что сейчас бессовестно пользуется чувствами девушки. Вряд ли она станет обманывать того, в кого полагает себя влюбленной. Это было мерзко и подло, если уж на то пошло, но делалось для её же блага.

Упрямо вздернувшая подбородок графиня напоминала Эмилю молодую норовистую кобылку, закусившую удила. Запираться в четырех стенах она, видите ли, не желала, а если её где-нибудь ограбят, обесчестят и убьют - сама будет виновата. А граф Лэкдеми будет смотреть в глаза отцу девушки, зная, что мог предотвратить беду и не сделал этого. Хватит! Смотрел уже однажды. Потухающие глаза Жозефины Эр-При до сих пор вспоминались с ужасом и болью. Он не хотел больше видеть глаз родителей, потерявших любимых детей. Тогда он тоже не был виноват. Он сам не убивал. Но разве от этого легче?
Самым простым решением было бы по возвращении во дворец рассказать о происшедшем Ли. А то и вовсе кардиналу, дядюшке строптивицы. И на этом вольные прогулки закончились бы враз.
Эмилю ужасно не хотелось обижать девочку, равно как и обрекать на сидение в четырех стенах, но и оставить всё как есть он не мог.
- Сударыня, как вы могли заподозрить меня в столь издевательской жестокости? - Эмиль добавил в голос обиды и возмущения. - Разве могу я требовать от Вас сидеть во дворце и не казать оттуда носа? Я лишь указываю на необходимость выезжать верхом или в карете и брать с собой сопровождающего. Или научиться защищать себя. На одном из этих вариантов я буду настаивать. Иначе я буду вынужден рассказать о Вашей прогулке. И вот тогда Вас точно не выпустят из дворца.
Пусть обижается. Хоть насмерть. Пусть лучше считает его врагом, чем столичное отребье сочтет её добычей.

Отредактировано Эмиль Савиньяк (2011-07-02 16:33:20)

"Пожалуйста-пожалуйста"... Ну надо же! Вот точь-в-точь нашкодившая девчонка лет тринадцати просит старшего брата не выдавать родителям её страшную тайну: на речку она сбежала не с подружкой, а... с другом! Впрочим, мальчишки в этом возрасте бывали не лучше. Эмиль, к своему сожалению, мало видел взрослеющего Арно. К тринадцатилетию младшего брата старший уже вовсю командовал и имел на попечении целый корпус. Но умильных мордашек и сверкающих глаз Эмиль навидался даже за недолгие визиты домой.
Леони было шестнадцать (Или всё же 17?), но для него она оставалась всё такой же девчонкой. Будь у них с Ли младшая сестра, а не брат, она была бы такой же.
Эмиль очень надеялся, что так некстати вспыхнувшая у девушки влюбленность постепенно пройдет. Вон она уже и глазки не прячет и даже мордочки строит, чтоб разжалобить.
И ведь упрямая, как посол! Не светская беседа, а переговоры о заключении мира. Шестнадцать потов сойдёт, пока на чем-то сговоришься.
Научить её, в самом деле, стрелять, что ли? Она ведь не уймется, и непременно попадет в беду. Не каждый раз найдется, кому защитить и успокоить. Но не говорить же "Если пообещаете меня разлюбить, я научу Вас стрелять"! Как бы намекнуть Арно, чтоб поговорил со старой приятельницей. Может, она его попросить догадается.
- Вы правы, - наконец, произнес Эмиль, добрую минуту молча размышлявший, глядя прямо перед собой. - Во всём, кроме того, что если с Вами что-нибудь случиться, учить стрелять будет просто некого. Я не стану выдавать Вашу тайну, но позволю себе заметить, что Вам вполне хватит средств, чтобы держать лошадь в одном из постоялых дворов в богатой части города. Так Вам не придется гулять пешком. А я постараюсь помочь Вам в поисках учителя.

Отредактировано Эмиль Савиньяк (2011-07-04 23:46:45)

Эмиль едва не вздрогнул, когда девичьи пальчики стиснули и тут же отпустили плечо. Звенящая в голосе графини благодарность заставляла ожидать чего-то подобного, но... если она не научится сдерживать свои порывы, её во дворце склюют, как зернышко. И ни одна змеюка не подавится.
Тем временем они добрались до места встречи. Леони огляделась, но своей знакомой не обнаружила, о чем и сообщила с нескрываемым разочарованием в голосе.
Эмиль мог понять загадочную "даму". Скорее всего, к назначенному времени они сильно опоздали. Вряд ли меньше, чем он сам опаздывал к Ротгеру. Но тот хотя бы сидит дома, а не путешествует по городу под проливным дождем.
Скорее всего, они уже никого не дождутся, но Эмиль счел своим долгом уточнить.
- Сударыня, в котором часу вы уговорились встретиться?

Услышав про грабителей, Авелин мгновенно переменилась в лице, но задавать глупых вопросов вроде "как ты" и "что случилось" не стала. Раз сестра здесь, значит, цела, а рассказать может и сама, если захочет, расспрашивать - бестактно. Навязчивость спасителя ей не понравилась - мужчина говорил с такой уверенностью, словно уже все решил за девушек и ставил их перед фактом, не принимая возможности другого решения. Распоряжаться собой подобным образом Авелин позволять не собиралась никому, но не перечить же в лицо графу, тем более из семейства Савиньяков? Да и куда деваться сейчас с Леони, которой и впрямь надо поскорее отогреться и переодеться? До особняка Капуль-Гизайлей от Занхи ближе, чем до дворца, а там Авелин могла бы предложить графине свое платье - не для дворянки, конечно, но для возвращения во дворец сойдет...
В любом случае, решение принимать было не ей. Авелин вопросительно посмотрела на Леони, показывая, что как сестра скажет, так и будет, и если графиня решит все-таки поговорить, то Авелин сочинит такую сагу, что сама в нее поверит, но непременно отвяжется от навязчивого ухажера, вслух же произнесла:
- Я глубоко благодарна вам за помощь госпоже графине, сударь, а знакомство с вами - честь для меня. Однако, по-моему, дом госпожи графини остался в Дораке, а туда вы ее не доставите... Нам есть где поговорить, а решать в любом случае графине.

Госпожа Котен изволила не то шутить, не то дерзить, но Эмиль не успел ей ответить. Понявшая, что всё теперь зависит от неё Леони применила мощнейшее женское оружие - умоляющие глаза и доверительная откровенность. Савиньяк мог поять, почему граф Габриэль учил дочь не слишком подобающим девице вещам. Перед подобным взглядом устоять ох как непросто.
Проще всего было поверить и предоставить девиц самим себе.  Но если из-за его доверчивости графиня попадет в беду...
К тому же, что-то в словах Леони настораживала Эмиля. Он чуть прищурился, глядя в лицо племянницы кардинала. Вот оно! Девицы знакомы еще по Дораку, и, судя по тому, что ради встречи Леони решилась на такой опасный побег, даже дружны. Почему же тогда Леони просто не взять девушку в камеристки? Обеим было бы легче, если бы вдали от дома ни были вместе.
Но задавать бестактные вопросы Эмиль не стал. В конце концов, это их дело, отчего они выбрали тайные встречи вместо спокойной жизни. Уж тогда бы никакие "сторонники возрождения Кошачьего Бреда" ничем навредить не смогли.
Ну, что ж, раз девицы не говорят всей правды, придется принять меры.
- Сударыня, - обратился Эмиль к Авелин. - Если я верно понял, вы тоже недавно в Олларии, а потому прошу простить мою настойчивость, но я буду вынужден просить Вас позволить мне проводить вас. Этот город неласков к приезжим. Особенно к юным девицам. Вы сказали, что вам есть, где поговорить. Что ж, это прекрасно. Я провожу вас до места, и если у Вас найдется, во что переодеть промокшую и замерзшую девицу, а затем кому проводить её во дворец либо в резиденцию кардинала, которые в равной степени временно служат ей домом, я смогу со спокойной совестью оставить вас. Если же провожатого не найдется, я пришлю за графиней карету. Скажем, через 3 часа. Впрочем, мой кучер терпелив и может подождать. Я же ни в коем случае не намерен мешать вашей беседе.

Аптекарь немало удивился, когда девушка, несколько минут назад отошедшая от его лавки, вернулась и защебетала, словно знала его много лет. К тому же девица была не одна, вместе с ней была ещё одна девушка на вид одних с ней лет и богато одетый мужчина, по всей вероятности, военный.
Девица с милой улыбкой испросила разрешения зайти к нему и дать согреться её подруге. Надо отметить, выглядела та нелучшим образом. По всему выходило, что ей надо в тепло. Поэтому сердобольный аптекарь впустил девиц, заверив сопровождавшего их господина, явно обеспокоенного судьбой девушек, что им ничего не грозит и что он о них позаботится.